Висрамиани

«О сердце, если ты любишь, вздыхай! Знай, что для влюбленного не будет правого суда, что влюбленного никто не жалеет, что никто не болеет сердцем за его горести. Если я стенаю, я прав: ибо ты разлучило меня с радостью и лишило меня солнца. Раны мои посыпали солью и дали мне пить желчь. Очи мои! Изливайте кровавые слезы! Не жалейте души моей. Невыплаканные слезы изнуряют тело, а дождь обогащает страну. От дождей из глаз моих увяло мое лицо, огонь горестей сжег сердце и опалил щеки мои расплавленным золотом. Хотя сказано, что мужчине не подобает плакать, но мне это под стать, ибо я вспоминаю разлуку с несравненной возлюбленной».

Когда Моабад вернулся и Рамин достоверно узнал о заточении Вис, горе его и боль увеличились. Проливая слезы, отмывавшие ржавчину с пожелтевшего лица, он пел такие жалостные стихи:

«Я тот, с израненным сердцем, который лишен всякой помощи и надежды. С тех пор, как мою возлюбленную посадили в крепость, я скован, тысячью цепей. О ветер, передай Вис весть обо мне и скажи ей так: «Без тебя сердце мое сожжено раскаленным железом, в глазах моих запечатлен твой лик, а язык твердит только твое имя. Образ твой лишил меня сна. и, повторяя твое имя. я разлучился с весельем. Будь я даже тверд, как алмаз, я не мог бы перенести столько горестей. Если разделить между людьми всего мира горе, которое я терплю из-за разлуки с тобой, им не хватило бы сил перенести его. Я же, один терпя это горе, стал таким, что, если бы тебе довелось меня видеть, ты бы сказала: нет, это не он! Томимый таким горем, я сойду на нет, и люди перестанут со мной считаться».

С тех пор, как это случилось. Рамин от слез и вздохов так исхудал, что. сделался тонким, как волос, и за одну неделю его стрелоподобный стан согнулся, как лук. Моабад, придя в ужас от такого вида Рамина, велел посадить его в паланкин и отправил в Гурган. Рамин чувствовал себя настолько плохо, что исчезла надежда на то, что он останется в живых. Казалось, будто тысячи отравленных стрел пронзали его сердце. И вот пришли вельможи к Моабаду и доложили об ухудшении здоровья Рамина. Умоляя шаха, они сказали:

— О царь, Рамин брат твой, и нет равного ему. Не теряй его, если хочешь иметь совершенного рыцаря, тем более, что он твой брат.

Поучение. Если ты милостив и не гневаешься на него, то поймешь, что твой брат равен войску, собранному для тебя из целой области. Боясь его, враги не осмеливаются враждовать с тобой, а преданность друзей увеличивается. Он для тебя надежная крепость, могучий слон и гневный лев. Прости ему, если он когда-либо провинился пред тобой. Не возобновляй с ним старой вражды и не режь расцветающей ветви. Он ныне в таком состоянии, что смерть не далека от него. Помилуй его, будь к нему сострадателен и освободи его от участия в походе, оставь его здесь, может быть, он выживет. Путешествие бывает тяжелым и для здоровых, а больному и вовсе не приносит пользы; пусть отдохнет. А когда поправится, то по твоему разрешению пусть поедет в Хорасан, где вода и воздух гораздо лучше. А страна, куда ты его посылаешь, — знойная и нездоровая.

Вняв просьбам вельмож, Моабад оставил Рамина в Гургане, а сам поехал дальше. Рамин остался там и быстро поправился, ибо он в сущности не был болен какой-либо болезнью. Лицо его шафранного цвета стало розовым, и он стал искать способа повидаться с Вис; сердце его было объято пылающим огнем, и терпенье иссякло. Сев на коня, он помчался на поиски Вис. Дорогой он пел соловьиным голосом:

«О Вис, мне горько жить без тебя, нет у меня ни покоя, ни сердечных желаний. Разыскивая тебя, я не ведаю страха Если даже преходящий мир станет моим врагом, если дорога будет кишеть змеями, травы полей обратятся в мечи, песок — в львов и тигров, если тучи будут метать молнии, готовые поразить меня, если даже воины, вооруженные саблями и стрелами, во всех странах будут моими врагами, — клянусь твоим солнцем, никто меня не заставит вернуться. Да не буду я мужчиной, если отступлю! Если мне, чтобы увидеть тебя, доведется пройти через огонь, то не Убоюсь и его; если тебя будут стеречь львы, — они узнают силу моего меча. Расстояние в два месяца пути мне кажется одним шагом в ожидании встречи с тобой. Я не удивлюсь, если путь к тебе будет опасным, ибо молния и гром зарождаются близ луны».

Он пел такие песни, и путь уже не казался ему длинным.

Когда Вис заточили в крепость, а Моабад уехал, Вис решила, что она окончательно разлучена с Рамином и что он ушел на войну. Она потеряла надежду, что когда-либо увидит его, омрачились дни ее, и она лишилась радости. Розовый цвет ее лица сменился цветом шафрана, и глаза ее обильно осыпали жемчужинами яшму ланит.

33. ВИС ОПЛАКИВАЕТ СВОЮ РАЗЛУКУ С РАМИНОМ

Вис так немилосердно била себя по лицу, что оно стало цвета фиалки. Она надела траурную синюю одежду, оплакивая разлуку с возлюбленным. Вис так исцарапала щеки, что окрасила кровью подол платья; лицо ее стало синим, как ее платье, а платье — алым, как ее лицо. Она кричала, плакала и жаловалась так: