Вита. Книга 1

«Господи, Ева, ты с ума сошла! Ты собираешься залезть к парню в постель, в которую тебя даже никто не звал? Ты вообще про гордость слышала? А если он сам? Если позовёт… если… Что делать, если он сам сделает первый шаг?»

Ева спешно перевела взгляд на исполнявшего балладу Шона, испугавшись собственных мыслей и желаний.

Пусть страсти так сладко вино,

Хмельное марево горько,

Всю ночь до утренней зари

Любил красотку Донал.

Сплетали травы им постель,

Благословил их звёздный свет,

И были сладки словно мёд

Той фейри поцелуи.

Но солнца свет явился в мир,

И всё растаяло как дым,

Проснулся поутру один.

Ах, глупый, бедный Донал…

Не так давно они танцевали. Шон пел красивую мелодичную балладу, и Лёха потащил её в центр зала. Она и не думала сопротивляться, но, оказавшись в объятиях Белова, напряглась, как школьница, которую пригласили на первый танец. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Стало страшно до ужаса, что сейчас он всё поймёт, а с другой стороны этого хотелось нестерпимо. Хотелось, чтобы прижал покрепче, пальцы запустил в её тёмные волосы, поцеловал так, что голова пошла бы кругом.

«Ты просто пьяна, Ева. Держи себя в руках! – мысленно цыкнула Вита на себя. – Напилась – веди себя прилично!»

Это помогло на какое-то время, но сейчас её мысли вновь свернули в опасное русло.

Тоска нахлынула сперва,

Но вдруг припомнил он слова

«К тебе вернусь я на Белтайн,

Жди с сыном, милый Донал».

И Донал ждал – забыть не смог…

То всем другим горький урок –

Душой (не золотом!) плати

За поцелуи фейри!

Забыл друзей, забыл девчат,

Как зверь вдруг нелюдимым стал,

И даже в море не ходил,

Попав в иные сети.

Ах, глупый, бедный Донал…

Да и куда должны сворачивать эти проклятые мысли, если от каждого мимолётного взгляда Белова её бросает в дрожь! Зрачки как чёрные дыры – загляни в них, и провалишься в бескрайний космос желания. Да вокруг него уже воздух потрескивает от напряжения, как в грозу.

Расцвёл листвой зелёный май,

День долгожданный тот настал,

С рассвета ждал глупый рыбак,

Но фейри не явилась.

А ровно в полночь – стук в окно…

Донал скорее на крыльцо.

Ах, кто там в колыбели?

Дитя, как солнышко светло,

Медовый волос у него,

И рыжие веснушки.

Забрал подарок тот рыбак,

Подумал, как его назвать…

И мальчугана в честь отца

Решил наречь он Шоном.

Года летели как листва

С дубов в ненастье иногда.

Мальчишка рос, рыбак старел,

Ах, глупый, бедный Донал…

Ева изумлённо уставилась на певца, отвлеклась на время от собственных сладострастных желаний.

Это ещё что такое? Песенка неожиданно приобрела для неё новый смысл.

Вдвоем всегда – изгоя два:

Народ боялся рыбака,

Шептался за спиною.

Мальчишка – мастер был чудес:

Один ходил в далекий лес,

И зверя не пугался.

Творил сын фейри волшебство,

И ненавидели его

В деревне и боялись.

И вдруг однажды в поздний час

Нежданный гость в дом постучал.

Открыл дверь Донал,

Обомлел – та фейри на пороге.

Ах, глупый, бедный Донал…

Ева теперь, не отрываясь, смотрела на экран переводчика, лишь иногда поднимала на рыжего ирландца ошеломлённый взгляд.

В слезах покаялась она:

«За то, что сына родила

Я от простого рыбака,

Постигло наказание.

И чтоб малютку уберечь

Велела отнести к тебе

Я сына, о, мой Донал!

В разлуке долгие года

Лишь только одного ждала:

Мечтала вновь обнять тебя

И к сыну прикоснуться».

И сын с отцом, её простив,

И в своём домишке приютив,

Счастливые уснули.