Vita nostra. Цифровой, или Brevis est. Мигрант, или Brevi finietur

Вошедший огляделся. Поймал чью-то руку, свесившуюся с гамака.

— Как мы умело выравниваем пульс, — тихонько сказал голос Аиры. — Зачет, несомненный зачет…

Он остановился над Крокодилом, разглядывая его, но не спеша освобождать. Крокодил перестал вырываться; трудно сохранять достоинство, когда сам себе кажешься букашкой на предметном стекле.

— Отвяжите его, — негромко сказал Аира и вышел.

* * *

«Это умение быть больше, чем ты есть. Делать невозможное. Человек — свой хозяин, это первый шаг. Человек — хозяин мира, это второй шаг. Кто не хозяин себе — не хозяин ничему».

«Подготовка к Пробе задает систему мотиваций. Человек знает, что преодолевать страх и лень — почетно. Что быть воином — необходимо».

«Если я хозяин мира, — думал Крокодил, — то почему женился на Светке? С самого начала, с пьянки на свадьбе — да ладно, еще когда она сказала, что ждет ребенка… Нет, еще раньше: с того самого момента, как мы в первый раз проснулись вместе… С того пыльного утра, где лежала на пыльном паркете полоска света и горбился пыльный кактус на подоконнике, — было ясно, ясно, что все это временно. Мы временные, наша связь — дань сиюминутной прихоти; никто не собирался жить долго и счастливо и умирать в один день. Человек на земле — понятие непостоянное, и сама Земля, похоже, закончилась раньше, чем мы ожидали. Где сейчас Светка? Где мой сын?

Нигде, — поправил он себя. — Земля принадлежит ящерам. Впереди кайнозой. Давайте жить сегодняшним днем…»

Он сидел на мягчайшей траве, на берегу чистейшей речки, среди ночных огоньков, светивших тепло и ярко, под небом, полным крупных подвижных звезд. Он жевал листья травянистого растения, похожего на полумесяц, и получившейся кашицей заклеивал порезы. Высыхая, кашица стягивала кожу, будто медицинский клей; у нее было слабое анестетическое действие. Два самых крупных пореза, на животе и плече, никак не желали закрываться; Крокодил шевелил онемевшими челюстями, выплевывал лекарство на ладонь и слой за слоем выкладывал на пострадавшие части: будто цементируя растрескавшуюся кладку. Будто заклеивая прохудившуюся покрышку.

«Допустим, я сейчас проснусь, и все останется как раньше: работа, компьютер, коллекция DVD на пыльном стеллаже. День за днем, и неплохо, и временами почти счастье. И нет необходимости преодолевать страх и лень. Порочен мир, где обыватель должен быть воином. Хочу спокойно исчезнуть вместе с моей планетой… если ей суждено пропасть.

Но за те дни, что я здесь живу, я успел уже привыкнуть к мысли, что просыпаться мне некуда. Вот он, Раа, мой мир. Далекое побережье усыпано черным жемчугом, надо бы съездить и посмотреть.

А полукровка-то каков. Зелененький Тимор-Алк. Вот плата за хорошее отношение. Заслужил, наверное, похвалу от своих, хотя издеваться над ним все равно не перестанут…

Мальчишки отплатили за Камор-Бала. Рискуя, между прочим, и самим по ходу дела вылететь с испытания. Издеваться над связанным — это как, достойно полноправного гражданина Раа? Ах нет, пардон, речь идет о бескорыстной помощи отстающему товарищу…

Наивные. Был ли у Аиры формальный повод выгнать особо ретивых, того же Бинор-Дана? Нашел бы, если бы захотел. Но теперь, после Камор-Бала, он осторожничает. А ведь еще и властная старуха в пальмовой юбочке грозит ему служебным разбирательством. И назойливый мигрант путается под ногами. Нелегко быть инструктором в этом лагере, поневоле станешь осторожным…

Интересно, а смертные случаи бывают во время Пробы? И если да, то каков процент? И кто несет за них ответственность: никто? Сам погибший? Или все-таки инструктор?»

Крокодил лег на спину. Ночь была свежей, даже прохладной, но от воды исходило тепло. «Хочу домой, — исступленно подумал Крокодил. — В пыльную душную квартиру».

Чья-то тень заслонила свет звезд. Крокодил открыл глаза; Аира бесшумно сел рядом. От него не пахло ни потом, ни мочой, ни кровью: вообще ничем.

— У меня для тебя задание, Андрей. Завтра, на утреннем построении, отзови меня в сторону и скажи три слова, три имени: Бинор-Дан, Полос-Над и Данин-Рам. Тихо, на ухо, но повернувшись лицом к строю, чтобы губы были видны.

— Зачем? — Крокодил посмотрел на звезды.

— Затем, что мы заключили соглашение. Ты мне помогаешь — я оставляю тебя до конца Пробы.

— Ладно, — Крокодил закрыл глаза. — Дай мне отдохнуть, пожалуйста.

* * *

— Сегодня у нас по плану ночное зрение и локация в экстремальных условиях. Кто не уверен в своих силах — пусть заявит сразу.

Молчание. Мальчишки таращились на Аиру невинными глазами энтузиастов. Даже зеленоволосый Тимор-Алк стал похож на прочих: во всяком случае, держался и смотрел как все. Только Крокодил, не принятый коллективом, стоял в стороне и выглядел так, будто им несколько раз разбивали витрину.

— Все уверены в своих силах, отлично, — Аира ничему не удивлялся. — Последний вопрос: никто ничего не хочет мне сказать?