Vita nostra. Цифровой, или Brevis est. Мигрант, или Brevi finietur

Возбужденное сопение сделалось громче. Зашлепали по камню босые подошвы. Кто-то зацепился, судя по звуку, тесаком за камень и сквозь зубы ругнулся.

— Тихо, — повторил Аира.

Крокодил смотрел в темноту. Нет, нельзя сказать, чтобы он совсем уж ничего не видел; красные пятна, отпечатки дневного света, медленно таяли, уступая место бесформенным темным силуэтам. Прямо в лицо тянуло ветерком — впереди точно есть проход, причем довольно широкий; Крокодил шагнул — и треснулся лбом о сталактит, перегородивший путь в темноте. Искры, посыпавшиеся из глаз, нисколько не осветили путь: наоборот, стало еще темнее.

Мальчишки расползались по пещере. Дыхание, сопение, шелест, еле слышный скрежет. «Интересно, что они видят, — подумал Крокодил. — И почему этого не вижу я».

Он ждал, что Аира прокомментирует его появление. Но тот исчез: Крокодил не мог сказать, находится инструктор в двух шагах или у противоположного выхода из пещеры. Не может быть, чтобы Аира не заметил Крокодила, — но говорить ничего не стал. На том спасибо.

Крокодил вытащил тесак из ножен и протянул вперед, нащупывая дорогу. Сталь звякнула о камень раз и другой; Крокодил миновал еще пару сталактитов и уперся в стену. На камне, почти уткнувшись в него носом, различил стрелку, нанесенную белой краской. Стрелка указывала вверх.

Крокодил оглянулся. Теоретически он представлял себе, откуда пришел и где находится лаз. Но практически — практически вокруг стояла тьма, он начинал ощущать ее фактуру кожей. Дыхание и шорохи, производимые мальчишками, переместились куда-то и почти стихли. Крокодил убрал клинок в ножны и пошел вдоль стены, ощупывая ее, выискивая лестницу или уступ, должны же где-то быть…

Его рука натолкнулась на руку человека. Он не закричал только потому, что поперхнулся. Рядом, совершенно неподвижно, стоял еще кто-то: его рука не отдернулась. Она была холодная, жесткая и небольшая: подросток.

Крокодил промолчал, хотя глупый вопрос «это кто?» вертелся уже на кончике языка. Ему в ладонь скользнула круглая прохладная пластинка, похожая на медаль.

Чужая рука исчезла. В полной тишине прошло несколько секунд, потом справа — и вверху — кто-то глубоко вздохнул.

Сжимая в кулаке жетон, Крокодил пошел на вздох и моментально споткнулся об уступ, первый в череде многих уступов, ведущих вверх. Взбираться, зажав в кулаке пластинку, оказалось неудобно. Крокодил понюхал жетон, ощутил запах металла и сунул добычу за щеку.

Впереди снова глубоко вздохнули, как если бы кто-то был очень удручен и недоволен жизнью.

Что это — новая ловушка? Новое издевательство? Не имея возможности выбирать, Крокодил снова пошел на звук. Дорога не была прямой — коридоры петляли, как норы в термитнике, как полости в дрожжевом тесте. Крокодила снова поймали за руку, вытянутую вперед, и вложили в ладонь жетон.

Никто не произнес ни слова. Тишина, глубокий вздох впереди… чуть левее. Не пытаясь ничего разглядеть, а полагаясь только на осязание и слух, Крокодил пробирался вперед; где-то капала вода.

Воздух стал прохладнее. Несколько ледяных капель свалилось на плечи и голову. Пол под ногами сделался влажным и скользким.

По расчетам Крокодила, прошло уже немало времени. Его спутник то исчезал на несколько минут, тогда Крокодил начинал кружить в поисках выхода и всякий раз осознавал, что заперт в каменном мешке; то появлялся, глубоко дышал, подзывая Крокодила, иногда подносил его руку к расщелине, за которой был выход, иногда терпеливо ждал, пока Крокодил нащупает дорогу. Щеки у Крокодила раздулись: его добрый гений подарил ему уже шесть жетонов, оставалось два до полного зачета, и Крокодил был внутренне готов к тому, что, подарив седьмой, его спутник растворится в темноте и оставит мигранта, беспомощного, бродить под землей в тщетных поисках выхода…

Получив седьмой жетон, Крокодил преодолел соблазн схватить спутника за руку и не отпускать. Мальчишка был вооружен, а сражаться слепому со зрячим — сомнительное удовольствие. К тому же вокруг могут прятаться его товарищи в изрядном количестве; Крокодил сунул жетон за щеку, готовую уже треснуть.

Мальчишка снова исчез в темноте. Вглядываясь, Крокодил начинал таращиться, как лягушка, выпячивал глаза из орбит, но все равно ничего не видел. Расширяй зрачки, не расширяй — здесь не было света, даже самого рассеянного. Слепота пугала. С закрытыми глазами комфортнее.

Впереди и справа кто-то глубоко вздохнул.

Крокодил, приободрившись, пошел на звук, спустился по пологому склону и стукнулся лбом о нависающий потолок. Его взяли за руку — за запястье — и сильно потянули вниз; скрытый в расщелине, здесь обнаружился еще один низкий лаз, похожий на крысиную нору.

Крокодил нащупал его края — стертые, надо полагать, плечами и боками многих соискателей, уже прошедших это испытание. В подсказке не было нужды; в этот момент холодная мальчишечья рука сунула ему в ладонь последний, восьмой жетон.

Ну ничего себе.