Витязь

К моему семизарядному револьверу патронов ни у кого не оказалось. Так что я сменил его на длинноствольный хромированный револьвер, найденный у одного из конвоиров (офицера, судя по нашивкам), с гладким барабаном и гравировкой. Зарядка и экстракция стреляных гильз происходили не совсем обычным способом: при полувзводе курка ствол поворачивался, а потом сдвигался вперёд вместе с барабаном. Второй револьвер — штатная полицейская модель М-2003 с заряжанием через дверцу барабана. Компактное, но довольно мощное оружие калибра 4 линии (самый ходовой в здешней Российской империи револьверный патрон). Такие же подходили и к первому. К обоим стволам имелись поясные кобуры с подсумком для двенадцати запасных патронов. Ещё штук тридцать я ссыпал в карман пальто. К сожалению, клипс, соединяющих патроны в пачку для быстрой зарядки (в моём мире сей причиндал назывался «лунной клипсой» в переводе с английского), не нашлось. Оба оружия обладали ударно-спусковым механизмом одинарного действия, как и большинство здешних моделей.

Катрин тоже вооружилась полицейским М-2003. В дополнение к нему она взяла револьвера по типу британского «бульдога», которые в моём мире выпускались в конце девятнадцатого столетия, со стволом два дюйма и калибром 4,5 линии. Заряжался от тоже через дверце барабана. Оружие было старым, с сильно потёртым воронением. Его она запихнула в карман пальто. Во второй карман положила ещё один компактный револьвер, с переломной рамкой и скрытым курком. Этот имел стандартный калибр в 4 линии, большую спусковую скобу и ударно-спусковой механизм двойной действия, что было редкостью для этого мира. Тут такие только входили в употребление и не пользовались спросом: считалось, будто из-за тугого спуска они теряют в точности, и неумелый стрелок может в молоко выпустить весь барабан за несколько секунд. Впрочем, для карманного револьвера, из которого обычно стреляли в упор, всё это было несущественно.

Карабины брать не стали: когда выйдем в населённые места, они привлекут нежелательное внимание.

А вагоны всё замедлялись, замедлялись и вот мы, наконец, встали. Вокруг — лес, непроглядная темень, тишина. Я отыскал керосиновый фонарь, и мы сошли с поезда.

При свете фонаря полезли напрямик сквозь лесную чащу. Раздвигали ветви, которые так и пытались хлестнуть нас по лицу, перелезали через поваленные деревья, выискивая более-менее приемлемую дорогу. Но какой там! В этом кромешном мраке дальше трёх метров было невозможно ничего не разглядеть при тусклом свете фонаря, что поскрипывал в моей руке.

Мы торопились. Следовало как можно быстрее уйти от железнодорожных путей, добраться до ближайшего тракта, поймать попутку и уехать подальше, пока полиция не блокировала дороги. Как только станет известно о перестрелке (если уже не стало), сюда прибудет вооружённая толпа, может быть, даже с собаками, и пойдёт по нашему следу. Так что отдыхать нельзя.

Но как же я паршиво себя чувствовал! Ноги подкашивались, башка трещала, сонливость наваливалась, подташнивало — в общем, обложило со всех сторон. И куда я такой дойду? После того, как я дважды сконцентрировал энергию, меня совсем развезло, и я волочил ноги из последних сил. А впереди — несколько часов пути по ночному лесу, дебрям, бурелому и хрен знает, чему ещё.

Местность я примерно представлял. Тракт находился в том направлении, в котором мы двигались, до него было вёрст пять-шесть, может, чуть больше. Но брести в ночи без компаса придётся долго. Два-три часа, в лучшем случае. А можно заплутать так, что до завтрашнего вечера круги наворачивать.

— Спасибо, что вытащил, — сказала Катрин, когда мы отошли от железной дороги. — Сожалею, что тебе пришлось из-за меня рисковать.

— А что поделать? Я не мог тебя бросить.

— Ты говорил, что не веришь мне.

— Я до сих пор не знаю, верить или нет. Но это не имеет значения. Когда выберемся, тебе придётся уехать далеко отсюда. Тебя будут разыскивать. И полагаю, мы больше не увидимся. Так что теперь не важно, работаешь ты на Птахиных или нет. Если работаешь, тебе же лучше: род всегда защитит тех, кто служит ему. Вернёшься, скажешь, что задание провалено.

— Если бы это было возможно… — Катрин шла позади, раздвигая руками ветви.

— Жалеешь, значит, теперь, что своих бросила? — усмехнулся я.

Катрин не ответила.

Вдруг я споткнулся о корягу, и чуть не упал. Успел схватиться за ствол ближайшего дерева. Остановился.

— Всё в порядке? — спросила Катрин. — Ты не ранен?

— Ерунда. После драки всегда такое состояние.

— Уже много времени прошло.

— Знаю. Подожди немного. В себя приду. Почти не спал сегодня. Да и вчера одна неприятная вещь произошла. Всё разом навалилось. Отдохнуть бы…

— Нам надо добраться до тракта.

— И без тебя знаю, — я нашёл в себе силы и сдвинулся с места. Мы побрели дальше. Я боялся, что потеряю сознание, или силы совсем меня оставят. Вот так подстава будет!

Катрин взяла у меня фонарь и сообщила, что пойдёт впереди. Я возражать не стал, поплёлся за ней, постоянно спотыкаясь и чуть не падая от усталости.