Витязь

Берсеркерский угар толкнул его слишком близко. Чудовище нависло над ним, готовое растерзать. Длинные когти схватили воздух у самого лица. Сашка приник к земле, выбросив вперед тяжелое лезвие. Его швырнуло навзничь. Толстенное древко затрещало. Рев оглушил его, когти (или клыки?) рванули кольчугу… Позади зверя возник Хаген. Его топор взблеснул на солнце. Медведь дернулся, еще больше наваливаясь на Сашкину рогатину, – удар топора перешиб ему хребет. Савинов вцепился в древко из последних сил. Оно должно выдержать! Зверь еще тянулся к нему, загребая передними лапами, брызгал слюной. Но перекладина не пускала его, задние лапы отказали. Потом из пасти у него хлынула темная кровь и он завалился на бок, все еще дергаясь и хрипя…

Сашка медленно поднялся на ноги. Внутри все дрожало и тряслось, как готовые порваться, перетянутые струны. Подкатила тошнота. Во рту так сухо, что сглотнуть нет никакой возможности. Голова кружилась… Хаген схватил его за плечо, удержал.

– Добей! – хрипло сказал он. – Нечего живой твари мучения длить.

Савинов кивнул, вытянул из-за пояса топор. Медведь смотрел на него слезящимися глазками, тихо сопел. Его могучее тело содрогалось, когти скребли землю. Взгляд зверя обвинял, умолял, приказывал. Сашка, как во сне, взмахнул топором…

Потом они долго сидели, привалившись к горячей туше, пока Хаген не решил, что отдыхать хватит и пора браться за дело. Он извлек из котомки два кремневых ножа, и они начали разделывать тушу. У Савинова не осталось сил задавать вопросы, но викинг сам объяснил, что раз он хочет овладеть Духом медведя, то нужно все сделать по правилам. Железные ножи прогонят Дух, а кремневые – помогут схватить его… Они сняли шкуру, вырезали лучшие куски мяса, причем особенно бережно Хаген обращался с сердцем и печенью…

Сердце пришлось есть сырым. Сашку жутко тошнило, но он заставил себя жевать. Уж если начал – то делай все до конца. Выяснилось, что обычно охотник просит прощения у зверя за взятую жизнь, чтобы успокоить душу убитого. Но здесь они так делать не станут. Наоборот, им нужно, чтобы душа, рассерженная ими, пришла, чтобы отомстить. Тогда он, Савинов, будет бороться с ней и, одержав победу, станет хозяином Духа своего Зверя-покровителя…

«А как же, бороться – это мы с удовольствием, – думал Сашка, отмечая про себя накатывающуюся эйфорию. – Возьмем Духа на приемчик, ручку ему заломаем, или что там у него… Короче – пусть приходит!» Он вертел в пальцах тяжелый наконечник стрелы с куском обломанного древка, – причину того, что мишка был зол и попался на обед шаманствующим охотникам за Духами.

Хаген с усмешкой наблюдал за ним, снова превратившись в самого себя. Жесткость и холодность куда-то испарились.

– Тени уже длинны, Александр! Давай-ка собираться, князь ждет… И с почином тебя!

Они со смехом обнялись и стали паковать пожитки. Сашку уже не пугало, что придется тащить на себе тяжеленную шкуру и череп медведя. Трудно, конечно, – однако почет!

Глава 18 Градец

…Странен сей сон, —

– Сказал Один….

Младшая Эдда

– Медведко медведку съел!

Под этим милым лозунгом прошло несколько следующих дней. Над Сашкой беззлобно подшучивали всякий раз, когда дело доходило до еды. До прихода в Градец на Лаче больше ничего особенного не происходило. Мимо все так же тянулись необозримые леса, из-за которых по правую и левую руку медленно вырастали, горбясь зубчатыми от лесных верхушек хребтами, подобными спинам драконов, древние горы. Наверное, когда-то они были высоки и неприступны, но всесокрушающее время наложило на них свою тяжкую длань. Правый кряж назывался Андомским, а левый Няндомским. Правда, если посмотреть по течению реки, то получалось наоборот…

Предаваясь этим возвышенным мыслям, Сашка сосредоточенно греб. Река делала один поворот за другим, солнце палило немилосердно, а летучие твари, которых в избытке плодили окружающие леса, с приветственным гулом неслись к лодьям, дабы заморить червячка. Речные петли радовали тем, что там то и дело налетал ветерок, прогонявший на время кровожадные полчища. На корме лениво гремело било. Кто-то, притомившись, затянул песню. Другие подхватили. Сашка слов не знал и пытался какое-то время сосредоточиться на смысле, но тот ускользал. Может, это происходило из-за того, что некоторые слова хор неимоверно растягивал, а может, потому, что песня была древняя и пелась на столь же древнем наречии. Что-то там было про Божа, или, как его еще зовут, Буса – Белояра. «Про его подвиги славные и про погибель страшную…»

Сашкины мысли почему-то снова перескочили на медвежью тему. Хаген сказал, что Дух убитого зверя будет преследовать его, но на реке достать не сможет. Проточная вода защищает от всяких потусторонних существ. В городе, где много людей, защищенном стеной, дух тоже не сможет приблизиться, а вот когда они пойдут дальше… На первой же ночевке Савинову предстоит нешуточная битва. Тем более что наступает полнолуние.