Витязь особого назначения

— Да само как-то вышло, — развела руками девица. — Домов там маловато, потому запихали всех в один — и княжича, и нас с Лукерьей, стряпухой, и наставника его по манерам да поведению. И писца Агафона. Всех, кто жив остался. Вот как-то на вечерней заре вышла я воды набрать, тряпки простирнуть надо было, старика-то одного в сече по ноге зацепило, да тут один из этих ко мне приставать начал.

— А что ты?

— А что я? Сделала вид, мол, согласная, да только стесняюсь. Да и он, хоть и пьяненький был, а соображал, начальство настрого запретило им к нам цепляться. Ну и вышли мы с ним за ворота, до ближайшего леска. Тут я ему камнем по голове да и бежать.

— Что, прямо так через болота и бросилась? — удивился захваченный этой историей Ягайло.

— Сначала посуху старалась, а потом, как погоню за мной снарядили, подобрала подол и бегом куда глаза глядят. Вот тут и скитаюсь.

— Показать, где тот лагерь, сможешь?

— Нет, не смогу, долго нас везли. А уж как по болотам продиралась, и вовсе не помню. Да и не надо тебе туда, витязь.

— Почему не надо? Княжич же там? — удивился Ягайло.

— Нет там княжича, увезли его. Вернее, грозились увезти с рассветом, — вздохнула девица.

— А куда повезут, не слыхивала? Или хоть на каком языке говорили те, кто собирался.

— Один-то русский, наш, точно, — задумчиво пробормотала отроковица. — Второй, наверное, все-таки из панов, хотя выговор странный был.

— В Польшу, значит, повезут? — Ягайло нагнулся вперед и схватил ее за рукав.

— Неведомо то мне, — вырвалась она. — Может, в Польшу, а может, в Орду. А может, и в Москву.

— А в Москву-то зачем? — удивился Ягайло.

— А в Польшу зачем? Княжич и так туда ехал. Хотели б его поляки захватить, проще было на своей земле, а не у княжьих застав под носом.

— И то верно, — нахмурился Ягайло.

— Ты б, витязь, думы свои резвые придержал. Из топей сначала выберись, да и меня вытяни, а там и о великом думать будешь.

— И то верно, — снова промолвил он. — Идем, поищем дорогу какую.

Они вылезли из-под корней. Ягайло задумчиво потер зудящие щеки. Девице он верил, врать ей было незачем, и в сметливости ее он не сомневался. Искать болотную крепостицу смысла не было. Если точно знать, что княжич там, можно было бы попробовать проскользнуть за стены и выручить. А ну как увезли? В одиночку обыскивать все закоулки и подвалы несподручно, и времени на то уйдет много. Надо выходить к людям, посылать оттуда гонца к князю, пусть дружину собирает, а самому народ расспросить по окрестным деревням. Что в Орду, что в Польшу — все мимо ехать. Может, кто что слышал, кто что знает? Ягайло закинул на плечо стволик и пошел обратно к мысу, девица, подобрав подол, посеменила за ним.

Они без приключений добрались до той косы, где встретились несколько часов назад. Перед тем как сойти с твердого берега в темную воду, Ягайло обернулся:

— Скажи хоть, отроковица, как зовут-то тебя?

Глава третья

Над болотом опускалась ночь. Призрачным светом засветились гнилушки, зашныряли по воде ужи, направляясь на поиски спящих лягушек. Заухали ночные птицы.

— Все, ночуем тут, — выдохнул Ягайло, опускаясь на небольшой, два шага на два, островок сухой земли.

В общем-то островки тут были нередки, но большинство так пропитались влагой, что присесть на них означало промочить порты, а то и с головой бултыхнуться. Этот же был крепок и пригоден для ночлега. Девица выбралась из воды, отжала подол и, свернувшись калачиком, задремала. Ягайло сел, привалившись спиной к тонкому деревцу, вытянул гудящие ноги. Караулить смысла не было — кругом вода, всплески будет за версту слышно. А поспать бы надо. Ягайло поворочался, устраиваясь поудобнее. Закрыл глаза.

Сон не шел. Его гнали то ли гудящие над ухом комары, то ли невеселые думы. Стареть что-то стал, думалось ему. Два раза проваливался по грудь, да так, что, ежели б не палка и не спутница, кормить бы ему раков в тине. А как выбрался, насилу отдышался, неужели старость так подкатывает? И в брюхе пустом бурчит, выловить бы рыбу, так живьем бы съел, да тут, кроме пиявок да лягушек, и живности нет. Чай, не франк или галл какой, лягушек-то жрать. И птицу не сбить, пуганые здесь птицы, сторожкие…

И главное, пока он тут о сытости думает, из топей этих выбраться пробует да силы собирает, княжича могут увезти куда угодно и сотворить с ним что угодно. Просто убить, запытать до смерти, женить, в конце концов, неизвестно на ком. Или, может, дани потребовать. Или земли. Отпишут князю, отдай, мол, волость какую, пока мы твоего сына на ремни не порезали, и сынов локон приложат. А надежа князева, витязь Ягайло, месит тут гнилую жижу да нянчит привязчивую девицу.

Он посмотрел на свою нежданную спутницу. Она спала беспробудным сном вусмерть умаявшегося подростка, улыбалась и шевелила во сне губами. Эх, молодость беззаботная, подумал витязь. Перед ним как живое встало лицо Акимки, а за ним потянулась долгая череда лиц. Печальных, укоризненных, злых. Они…

Ягайло проснулся от толчка в бок:

— Вставай, княжий спаситель, двигаться пора уж.