Витязь специального назначения

 --Измерение другое, время другое, а взяточники на таможне такие же, как и у нас, -- ухмыльнулся про себя Клим, тихонько всовывая серебрушку старшему.

 А интересно - как это так получается? Почему люди, вроде, другие, а недостатки те же самые? Кто был тот первый, кому сунули на лапу? И что, интересно, сунули, кусок мамонтятины? Или ракушку какую-нибудь съедобную?

 Он громко хмыкнул. Проходящая мимо симпатичная девка приняла это на свой счёт и, гордо вздёрнув голову, окатила холодным взглядом и гордо прошествовала мимо. Славка пожал плечами и зашагал дальше. Чего голову греть, спрашивается? Все люди устроены одинаково, отсюда и пороки схожие. Когда он вернулся на постоялый двор, спутники как раз садились ужинать за стол.

 --А где это твоё чудище лесное?

 --Лесное, потому и в лесу.

 Две пары глаз удивлённо воззрились на него - как в лесу? Слава вкратце объяснил - как именно. Переварив услышанное, Вихорко рассмеялся.

 --Ну, и востёр же ты, Клим. Я бы не додумался.

 --А он, того, не сбежит? - с сомнением высказался Весняк.

 --Нет, -- уверенно возразил Вихорко, -- мой отец был в плену у белых орков. Он рассказывал, что они слово, данное даже врагу, ценят выше жизни. Хотя и слопать могут -- будьте-нате.

 Клим молча наворачивал из своей тарелки, предпочитая не вступать в дискуссии. Он с Урраком он на пару недель вперёд надискутировался, аж язык устал.

 ...Не зря говорят, что ждать и догонять - хуже нет. После ухода гоблина прошло четыре дня, тянулся пятый.... Хуже всего было то, что Весняк оказался таким занудой. Ну, не мог он ждать молча. То начинал сомневаться в гоблине, говоря, что ещё неизвестно - держат ли они слово или нет. Потом принимался гадать, перебирая все возможные на­пасти, которые могли приключиться с посланником в пути.

 Слушая всю эту нудотень, Климу очень хотелось послать его самого, только не на заброшенную дорогу, а значительно дальше. По глазам Вихорко он видел, что и товарищу хочется примерно того же. Но приходилось сдерживаться - последнее это дело, склоки в коллективе. Однако, Слава чувствовал, как исподволь накапливается раздражение, что ещё немного и он отлает Весняка так, что у него уши вспухнут. Лучше уйти от греха.

 --Пойду, прогуляюсь, -- он встал.

 --Я с тобой, -- вскочил с лавки Вихорко, испугавшись перспективы остаться один на один с хмурым Весняком. Но уйти им не удалось. В дверь бомбой влетел сынишка хо­зяина двора, мальчишка лет десяти.

 --Дяденьки, поспешайте к воротам! Там гоблин ваш пришёл, а его стража не пускает. А он говорит, что он к вам, а его всё равно не пускают. А стражники ругаются, а он...

 Не дослушав, все трое рванули к воротам. Успели они в самый раз. Корыстолюбивые стражники уже дошли до белого каления, объясняя "тупому" гоблину, что он должен заплатить за вход пошлину, последний же упорно не желал этого понимать.

 Клим злорадно оскалился - до наших "братков" им как до Пекина пешком. А тех он и в самое лихолетье перестройки "разводил". Вообще, в этих "тёрках-разборках" Славка чувствовал себя, как молодая щука в пруду с матёрыми карасями - съесть, может, и не съест, но загоняет до потемнения в глазах.

 --Погоди, -- остановил он брызгающего слюной стражника, - ты чего так расшумелся, старшой?

 --Как чего? А за вход кто платить будет?

 --Так я ж тебе заплатил, -- сделал "простодушное" лицо Клим.

 --Когда это? -- подбоченился усатый.

 --Пять дней назад, вечером. Забыл?

 --Так это ж...-- начал тот и осёкся, вспомнив, что резану взял за открытие ворот после захода солнца, что было везде строжайше запрещено.

 --Или у вас и выход платный? -- настаивал Слава, прекрасно понимая пикантность ситуации. Рядом, как всегда, трутся несколько зевак. Здесь они зеваки, а в суде свидетели. А за лихоимство здесь тоже по головке не гладят. Подчинённые рядом, но кто их знает? Пойдут ли они в очистники? Может, наоборот, захотят случаем воспользоваться? Чужая душа - потёмки, а уж душа стражника... Ход мыслей мздоимца Клим видел как на ладони и про себя откровенно потешался.

 --А-а, -- хлопнул себя по лбу стражник, -- я уж и запамятовал совсем, столько дней прошло. Пропустите этого дуболома.

 Люди, понимающе переглядываясь, стали расходиться. Кое-кто улыбался в бороду. Кто их любит, этих стражников? Известное дело, никто.

 Гоблин подошёл к Климу.

 --Хозяин, я всё сделал. Моё племя будет ждать в лесу, на дороге.

 --Хорошо, молодец, Уррак. Ты не обманешь и я не обману, только доведи.

 ...Сборы были недолгими. Не прошло и двух часов, как их небольшой караван выезжал через те же ворота. Свернув на развилке на ту самую брошенную дорогу, они по­степенно углублялись в лес. И всё бы ничего, только в душе вдруг появилось чувство внутреннего неудобства, как под взглядом затаившегося хищного зверя А лес смыкался над их головами, становился всё гуще и мрачнее, беспокойно фыркали запряжённые в телеги кони, настороженно стригли ушами и всхрапывали. Обеспокоенно заёрзали, заозира­лись его спутники.

 --Ну, где твои соплеменники? -- поинтересовался Вихорко у гоблина. Но тот, замерев, тревожно втягивал ноздрями воздух,-- да что с тобой?