Витязь специального назначения

 --Не стрелять! - крикнул Акела, бросаясь к последнему кандидату в "языки". Краем глаза он увидел, как шевельнулся куст и отчаянным броском свалил рыжебородого на землю, на волосок разминувшись со свистящей смертью.

 --Лежать, падаль! - прошипел он, прижав к его горлу лезвие меча, -- кто навёл?

 --Пощади! - рот перекошен, взгляд затравленно мечется между страхом смерти и несбыточной надеждой.

 --Будешь молчать, убью, -- спокойно сказал Акела, -- кто навёл, спрашиваю?

 --Этот, что на второй телеге сидел. Хотел старшиной веси стать. Ты меня не убьёшь? Я всё скажу...

 --Ладно. Если всё скажешь, я тебя не убью. Откуда пришли, как про эту весь узнали, где остальные прячутся?

 --Больше никого не было, шли издалека, Ювеналия этого в лесу встретили, он нам сам предложил...

 --Ну, всё, иди, -- Акела отпустил его и сделал шаг назад. Лиходей, пятясь, шагнул в сторону и, повернувшись, пустился наутёк. Увидев в кустах светлое лицо Берендея, Акела опустил вниз большой палец. Царь, хотя и не служил в разведке, но жест понял верно. Стрела с белым оперением прошила разбойника насквозь, тело мешком упало на землю. Русский эльф был бывалым воякой и тоже излишней сентиментальностью не страдал. Витязь криво усмехнулся. Он его не убивал, а про других разговора не было. К Акеле, при­храмывая, подошёл старшина веси.

 --Чего делать-то, брат?

 --Стащите всю эту падаль на болото. Часть зверьё растащит, остальное в трясину уйдёт. А Иувеналий-то этот где?

 --Дак вона валяется, -- старшина небрежно махнул рукой, указывая на тело предателя, лежащее с неестественно вывернутой шеей, -- али думаешь, они не одни пришли?

 --Бережёного и Бог бережёт, лучше лишний раз остеречься. Молодняк учи ратиться. Они у тебя от безделья уже зажирели, потому и мыслями дурными маются. Делом займи этих лодырей малолетних, гоняй их как следует, чтобы по семь потов сходило, или горюшка с ними хватишь. Да смотри, не жалей--не забывай, что на тебе целая община.

 --Верно говоришь, -- кивнул Андрей, жестом подзывая к себе мужиков, -- только как на себя грех-то такой брать? А?

 --Достал ты меня, блин... Знаешь, что такое воинство Христово? - старшина, испуганно глядя в неумолимые глаза, помотал головой, -- это люди, которые сознательно и, заметь, добровольно берут на себя грех пролития крови. Они берут в руки оружие, чтобы уберечь от смерти и надругательства истинных праведников. Чтобы их уберечь и от смерти и от греха тоже. Великого почёта эти люди достойны. Вот и думай сам, -- Акела, вложив меч в ножны, пошёл к друзьям. Они уже поджидали его, стоя вместе.

 --Ну, что, когда выходим?

 --Я думаю, утром. Чего ждать-то? Вы как мыслите, мужики?

 "Мужики" королевской крови тоже были не против. А беспечному Соловью было "по барабану".

 ...Человек предпологает, а Бог располагает! В ночь поднялась метель и выход пришлось отложить. Под вой ветра, стучавшего в ставни, они починяли и подгоняли одежду, что истрепалась в дороге. Мария пекла хлеба в дорогу и сушила из них сухари. Хлеба много с собой не возьмёшь, а сухарики ноша лёгкая, сунь на привале в горячее хлёбово или чай, да и жуй с добром.

 Покуражившись два дня, метель угомонилась. Утро прощания с христианской деревней выдалось тихим и солнечным. Сердечно попрощавшись с Андреем, Марией и ещё несколькими жителями веси, вышедшими на околицу проводить их, путники вошли в лес. Дорожные мешки оттягивали плечи. От какой-то части вкусностей пришлось с извинениями отказаться. Свежий снежок поскрипывал под ногами, кончики ушей пощипывал лёгонький морозец -- прощальный привет от матушки-Зимы.

 Вечером следующего дня они столкнулись с дикими свиньями. Когда вошли в дубовую рощу, состоящую из старых, огромных деревьев, перед ними оказалось большое, голов в двадцать, стадо. Лесные свинтусы, перепахивая заснеженную землю, искали, видимо, прошлогодние жёлуди. Обе стороны замерли. Бывших горожан прошиб пот. Гном в лесу тоже чужой, только Берендей остался невозмутим.

 Свиноматки и молодняк при виде чужаков пустились наутёк, несколько матёрых секачей, вздыбив на холке щетину, угрожающе повернулись рылом к путникам. Люди, схватившись за оружие, замерли. Самый огромный зверь, с седой наполовину щетиной и кривыми ятаганами клыков, неожиданно громко хрюкнул и самцы, как по команде, дружно повернулись и потрусили вслед убегающему стаду. Друзья перевели дух, Васька дрожащим голосом выругался.

 --А ведь эти кабаны знают человека, -- задумчиво сказал Берендей, -- хотя... община живёт в двух днях пути, да разбойники шастают...

 --А что, тебя что-то удивило? - остро глянул Барс.

 --Да я и сам не понял, -- честно ответил Царь, -- почувствовал какую-то странность, а какую - понять не могу. Придёт что-нибудь умное в голову, тогда скажу.

 ...Прошло несколько дней.

 --Всё, -- сказал, остановившись, гном, -- здесь тоже не пройти. Возвращаемся на ночлег.