Витязь. Тенета тьмы

Молодой воин повел Котяру сложными переходами и лестницами.

Отойдя подальше, Анариндил с обидой выговорил:

— Они не берут меня. Считают, молод.

— Н-не бер-рут? — переспросил Котов.

— Но они не берут и тебя, — чуть злорадно сказал парнишка. — Ты тоже останешься во дворце. Рана слишком серьезна, целительница Синувирстивиэль не отпускает тебя в бой. А она, знаешь ли, строга…

— В бой… пауки-и… Да. В бой, — проговорил Котов и замолчал. Напоминание о многолапой беде заставило его вспомнить и о Ринрин. Чувствительный Дима внутри суровой орочьей плоти все равно не мог взять в толк, как теперь крутится остальной мир, когда девочка, де-евочка — погибла в бою.

— Следуй за мной, — негромко сказал ему тем временем еще один стройный и очень юный на вид эльф. — Меня зовут Эйтар… я личный охранник Повелительницы Леса, Ольвы Льюэнь. Оллантайр велел представить тебя ей. Анариндил… ты пойдешь с нами?

— Я нет, — сказал тот. — Я вернусь и послушаю совет. Может, Оллантайр все же отведет и мне достойную роль в предстоящей войне. Может быть…

Эйтар кивнул и распахнул высокие резные двери.

— Малый приемный зал дайны… веди себя достойно, орк.

Азар сделал три или четыре шага в зал и застыл.

Трон Повелительницы Леса венчали легкие ажурные крылья то ли диковинной бабочки, то ли странной птицы — откованные из светлого металла. Сама она, в ослепительном шитом каменьями платье, в сверкающей короне, белоснежным силуэтом стояла, глядя на Потрошителя Азара сверху вниз. Истинная королева, королева из сказки… но Котов, неотрывно глядя в карие, сверкающие золотыми искрами глаза, замер, словно пораженный громом.

…Память вытаивала, словно из куска льда. Понемногу, по капле, Потрошитель Азар вспоминал.

Ее — вот эту. С бичом в руках… дрожащий голос пытается командовать, а он подчиняется, так сладко! Потом вырывает бич — и отбрасывает его, показывая, кто на самом деле тут хозяин. Девушка корчится в его руках, бьется и кричит, вздернутая за локти, — а он выводит огромным клинком завитки на ее грязном худом теле. И вдруг задумывается — а стал бы так делать эльф? Тот, прекрасный, которым он не будет никогда. Реющий флагом золотых волос в черно-красной кипени битвы, раз за разом вздымающий клинок в неутомимой руке…

Так — стал бы?

Топот копыт, крики соратников — легко было бы прервать ее жизнь, так легко, удар — и все, удар — и все! Но он отчего-то вспрыгивает на оскаленное ездовое животное, покрытое густой шерстью. И, зло ругнувшись, скачет прочь…

— Это не все, — жестко сказала Ольва. — Дай себе силы вспомнить… дальше. Просто иди туда… иди в толщу времени. Иди назад, Потрошитель Азар.

…Два ездовых волка петляли по льду озера — петляли, оставляя кровавые следы широких лап… Один зверь небольшой, бурый, одноухий, и следом белая громадина, несущая огромного всадника.

— Тебе не уйти, Ольва! — рявкнул Азар. — Твоя волчица истощена, ты погибнешь! Сдавайся… я все равно нагоню тебя, нагоню в любом уголке Эалы, куда бы ты ни попробовала скрыться…

— Ни! За! Что!

— Сдавайся, ты погибнешь! На озере бьют ключи… — Азар бросил кричать и молча, неумолимо, неотрывно гнал белого волка, заставляя того совершать огромные прыжки. Лед местами и верно был выдут ветрами до прозрачной, черно-стеклянной глубины; там, под холодным черным стеклом, вспыхивали огоньки навроде болотных. Великая битва была тут в незапамятные времена, полегли эльфы, орки и маги — так много пролилось крови, что земля не выдержала и провалилась, образовав Обманное озеро…

— А-а-а!

Чего она кричит? Да, ее волк так устал, что скоро падет, но что за упрямство?..

Азар развернул зверя… и замер.