Витязь в овечьей шкуре

«Мне уже все равно, вон как, — ахнула про себя Наташа. — И что значит — ловить Покровского? Не зря он сказал, что ему не хватает пары скелетов! Значит, меня одной ему мало».

— Ох, ну и приспичило же вам гулять в грозу! Не боитесь, что вас молнией убьет? — поинтересовался Бубрик, открыв входную дверь. Впереди стоял черный лес, и было неясно, куда он собирается ее вести. — Сегодня по радио передавали, на пляже одного мужчину убило.

— Не боюсь, — искренне сказала Наташа. Уж чего она сейчас боялась меньше всего, так это молнии. — А… А где дом Покровского? В какой стороне? Я ведь и сама могу дойти. Мне бы не хотелось вас напрягать.

— Вы одна не найдете, — отрезал Бубрик. — И знаете что? Дайте я все-таки накину на вас дождевик, а то как-то неудобно: я — под зонтом, а вы — так.

Он сделал неуловимое движение руками, что-то хлопнуло, и Наташа почувствовала, как всю ее облепил полиэтилен. На голове оказался тесный капюшон с завязочками. Бубрик взял их двумя руками, сделал узел и рывком дернул на себя.

«Вот оно! — поняла Наташа. — Он решил меня задушить!» Сработал инстинкт выживания, она с коротким криком вырвалась из рук художника, отпрыгнула с газона в густую траву, развернулась и с места в карьер дунула по направлению к лесу.

— Стой, дура такая! — сердито закричал Бубрик. — Не туда! Не туда! Там пруд, утонешь ведь!

Ему совсем не светило лезть в воду и спасать незнакомую полоумную девицу. Поэтому он решил во что бы то ни стало пресечь ее попытку к бегству и догнал двумя громадными прыжками. Повалил и прижал к земле. Наташа завизжала на весь лес, да так, что у всех местных собак мигом поднялась шерсть на загривках.

Кое-как удалось Бубрику уговорить ее заткнуться и встать на ноги. Плащ она с себя содрала и в сердцах бросила на траву.

— Вот, видите, дом? Это и есть обиталище Покровского, — увещевал ее запыхавшийся художник. — Мы почти пришли, не вздумайте орать снова, а то у меня уши отвалятся.

Наташа не видела никакого дома. Впереди было черным-черно, непроглядно. И тут вдруг снова ударила молния, и она поняла, что они и в самом деле находятся в непосредственной близости от двухэтажного особняка под веселой «одноухой» крышей. В окнах — ни огонька, ни искорки. Вероятно, все обитатели спали, и уж, конечно, Покровский не бегал по окрестностям в поисках своей новой помощницы, которая должна была явиться вечером, но куда-то запропастилась.

Когда Бубрик, держа спутницу за плечо одной рукой, другой заколотил в дверь, Наташа внезапно почувствовала, что крыльцо качается под ногами.

«Интересное дело! — подумала она, даже не вспомнив про коньяк без закуски. — С чего бы это у меня голова кружится? От переживаний, наверное».

— Андрей Алексеевич! — крикнул нетерпеливый Бубрик. — Андрей! Ты дома?

Покровский был дома. Через минуту в окне первого этажа вспыхнул свет и дверь распахнулась. На пороге возник заспанный и встрепанный мужчина — босой и в боксерских трусах.

— А? — спросил он. — В чем дело? Что случилось?

И тут Наташа его узнала. Это был тот самый зеленоглазый тип из гостиничного бара, который представился ей Афанасием Афанасьевичем. «Скотина, — беззлобно подумала она. — Обманул меня, как девочку, а я и поверила. А он, выходит, на самом деле Андрей Алексеевич Покровский, кандидат наук. А выдавал себя за бизнесмена! Но каково совпадение! Определенно — судьба».

— Вот, — сообщил Бубрик, встряхивая зонтом и осыпая вывалявшуюся в жидкой грязи Наташу миллионом капель. — Получи, дружище, свое добро. С доставкой, так сказать, на дом.

Покровский с изумлением взглянул на захмелевшую Наташу, которая изо всех сил старалась удержаться на ногах и по этому поводу сильно выпячивала живот. После чего неуверенно уточнил:

— А ты убежден, что это мое?

— Ну ты даешь! — расстроился Бубрик. — Смотри внимательнее.

Андрей вытянул шею и приблизил свою мятую со сна физиономию к мокрой Наташиной.

— Будто бы что-то знакомое… — пробормотал он. — Но нет — не узнаю.

Наташа была счастлива, что он ее не узнал — этого еще не хватало! Разве смог бы он воспринять ее всерьез после того, что случилось в гостинице?

— Черт знает что! — рассердился Бубрик. — Не хочу я в этом участвовать! — Он вскинул руку к глазам и воскликнул:

— В полпервого ночи!

Что, интересно, он будет делать с этой бабой, если Покровский от нее откажется?!

— Подожди, подожди, — пробормотал кандидат наук. — Зачем ты привел ко мне это чудо-юдо?

— Она сказала, что служит у тебя помощницей!

— А-а! — хлопнул себя по лбу кандидат наук. — Вот кто это! Наталья Смирнова! — Он на секунду замолчал, затем с подозрением спросил:

— Неужели это вы?

— Это я, — подтвердила та с необычайной важностью. — Я заблудилась.

— Что ж, — не смутился Покровский. — Входите в дом. Аркадий, ты тоже войдешь?

— Нет уж, — отказался Бубрик. — Я домой, творить.

— Творить? — искренне удивилась Наташа, и Андрей пояснил:

— Он художник. Довольно известный.

— О! — Наташа похлопала Бубрика по руке. — Художник! Зер гут! Именно поэтому у вас полный дом костей и мушиных трупов?

— Когда-нибудь, — сказал Бубрик, — мои работы оценят по достоинству. В них — правда жизни и смерти.