Витязь в овечьей шкуре

В этот момент внизу раздались взволнованные голоса, в том числе и женский. «А вот я сейчас погляжу, — решила Наташа, — что там за жена». Она вышла из комнаты, подкралась к перилам и осторожно посмотрела вниз. Возле двери стояла юная блондинка в брючках-капри и обтягивающей кофточке. Она была так хороша собой, что Наташа немедленно пожалела о том, что остригла волосы. Можно было не уродоваться — на таком фоне женщине за тридцать с обыкновенной внешностью потеряться легче, чем табачной крошке в кармане.

— Ну? И что все это значит? — спросил Покровский, глядя на блондинку сузившимися глазами. — Я понимаю — гроза. Но почему ты хотя бы не позвонила?

На нем был спортивный костюм и кроссовки, на шее — полотенце.

— Потому что во время грозы мобильники отрубаются! — запальчиво ответила блондинка. — А потом я подумала, что ты спишь. И мы решили, что лучше сразу приехать, чем тебя будить.

— Кто это — мы? Ты и твой гардеробщик?!

«С ума сойти! — подумала Наташа. — Он знает, с кем жена проводит время и всего лишь напускает на себя строгий вид».

— Где он? — продолжал кипятиться Покровский.

— В машине, — блондинка взглянула на него исподлобья. — Надеюсь, мы покормим его завтраком?

— Я что, должен любоваться его физиономией за столом?

— Ты невозможный! — воскликнула она. — Не понимаю, за что ты ополчился на Валеру! Он благороден и…

— И красив, — не без ехидства добавил Покровский. — Не знаю, решится ли он сесть с нами за стол, он ведь в своем трактире привык смотреть, как едят другие. Из гардероба.

— Раньше ты к нему не придирался! И всегда был радушен.

— С тех пор кое-что изменилось.

Блондинка задрала нос и двинулась через комнату к одной из дверей. Наташа отскочила от перил, чтобы снизу ее случайно не заметили. Вот это отношения! Интересная семейка.

— Кстати, — неожиданно вспомнила блондинка и обернулась. — Твоя новая помощница приехала?

— Можно и так сказать, — с трагически-веселой интонацией ответил Покровский.

— Мне бы хотелось на нее посмотреть.

— Мне бы тоже, — искренне признался он.

— Я, пожалуй, приглашу ее к столу, — вмешался Генрих Минц, появившийся из кухни, откуда до Наташи донесся дразнящий запах яичницы.

Взволновавшись, она просочилась в дверь и тихонько прикрыла ее за собой. Через минуту раздался легкий стук, и эконом сказал из-за двери:

— Деточка! Вас ждут завтракать.

— Благодарю, — церемонно ответила Наташа, хмыкнув по поводу «деточки». — Сейчас спущусь.

Прежде чем предстать перед всей честной компанией, она еще раз подошла к зеркалу и окинула себя критическим взором. Ужас что за вид! Ольга постаралась от души: пожалуй, даже Сева Шевердинский не назвал бы ее теперь симпатичной, а уж тем более сексуальной. Впрочем, на кой черт ей сейчас сексуальность, когда она тут прячется, спасая свою жизнь?!

Спустившись на первый этаж, Наташа увидела неплотно прикрытую дверь, из-за которой доносились голоса и звяканье посуды, а рядом с дверью — забавного молодого человека с нежными розовыми щеками и русым чубом, старательно зачесанным на один бок. Он стоял и банально подслушивал, и на лице его отражалось растерянное упрямство.

— Здрасьте! — вполголоса поприветствовала его Наташа, тихонько подойдя поближе.

Молодой человек вздрогнул и залился стыдливым детским румянцем.

— Я вот тут… — пробормотал он. — Некоторым образом…

— Я тоже — тут и тоже — некоторым образом, — хмуро сообщила Наташа. — Кто вы такой?

— Друг Марины, — растерянно ответил молодой человек. — Мы приехали, а он…

— А! Так это вы — гардеробщик! — догадалась Наташа.

— Это невозможно терпеть! — со слезами в голосе возмутился бедняга. — Андрей Алексеевич меня постоянно унижает. При ней, заметьте. Ну и что, что я работаю в гардеробе? Это ведь временно, пока я не поступлю в институт. А я обязательно поступлю! Я вовсе не такой кретин, каким он хочет меня представить.

— Меня трогают ваши переживания, — соврала Наташа. — А Марина, она ему кто?

Валера поглядел на нее трагически:

— Единственная дочь.

— Ах, дочь! Вон оно что! А жена? — его собеседница не в силах была сдержать любопытство. — Есть у него жена?

— Нету, — коротко ответил он и снова вернулся к своим горестям. — Была бы жена, не позволила своему мужу глумиться над чувствами дочери. Андрей Алексеевич хочет нас разлучить, а это подло.

«Значит, так. Жены у него нет. Тогда я вообще ничего не понимаю! Почему в помощницах он хочет видеть какую-то уродку?»

— Как вас зовут? — спросила Наташа у молодого человека.

— Валера. — Румянец стал на полтона темнее. — Валера Козлов. А вас?

— Зовите меня Натальей. Сколько вам лет?

— Двадцать, а что?

— А как вы попали в гардероб?

— Как все. Приехал из Дальнегорска. Там работы вообще нет. Город вокруг оборонного предприятия был построен, а сейчас завод загибается. Я там сторожем несколько месяцев сидел, а потом подумал — какого черта? И махнул в Москву. У меня тут родная тетка.

Он вывалил на нее всю свою биографию и теперь стоял дрожа, словно щенок, наказанный за сгрызенный тапок. Наташа не знала, как его подбодрить, поэтому просто сказала:

— Кажется, нам следует поторопиться, а то завтрак остынет.