Витязь в овечьей шкуре

— Я не убивала, — испуганным голосом сказала та. — Хотя мы с Валерой тоже тусовались тут поблизости — у Леши Медведева. Мы всю ночь не спали. Правда, был такой момент… Мы здорово поругались и дулись друг на друга, но потом снова помирились и тогда уже до самого утра держались за руки.

— То есть найдутся свидетели, которые подтвердят, что вы постоянно были у них на глазах?

— Ну… Не знаю, — протянула Марина. — Вообще-то я ходила под лестницу плакать, а Валера некоторое время бродил по саду и страдал. Прямо как Байрон.

— Сильно поругались? — сочувственно спросила Лина.

— Зато небось сладко помирились, — хмыкнул Вадим.

— Значит, алиби ни у кого нет, — сделала вывод Наташа, и все посмотрели на нее с неудовольствием. Странно, что они вообще отвечали на ее вопросы.

— А вы, Генрих? — крикнула Наташа, качнувшись на стуле, чтобы увидеть эконома в проеме кухонной двери.

— Что я? — спросил тот, появляясь на пороге.

По его лицу сразу стало ясно, что он внимательно следил за развитием событий. — У меня был выходной, и я на целый день уезжал в Москву. В гости не ходил, всю ночь спал дома. Как всегда.

— Генрих, вытряхни пепельничку, — попросила Лина.

Он послушно пошел и вытряхнул. Но когда вернулся обратно, у Наташи на языке вертелся следующий вопрос:

— А на чем вы возвращались? На утренней электричке? Билет есть?

— Я всегда на попутках, — оправдываясь, ответил эконом. — В электричке духотища. Да еще от станции идти невесть сколько.

— Отлично! — обрадовалась Наташа и потерла руки. — Афанасию Афанасьевичу ничто не грозит. То есть я хотела сказать — Андрею Алексеевичу. Оговорилась, миль пардон.

Поскольку все посмотрели на нее, мягко говоря, удивленно, она поспешила добавить:

— Это прошлый мой работодатель был Афанасий Афанасьевич. Вот я и перепутала имена по старой памяти!

А про себя подумала: «Интересно, зачем это Покровский назвался в гостинице чужим именем? Я ведь не собиралась ему навязываться. Какого черта он мне лапши на уши навешал?» После недолгих размышлений она решила, что это такой способ релаксации. Мужчина в нерабочие часы придумывает себе имя и чувствует себя свободным, знакомства его ни к чему не обязывают, он словно играет роль. А потом, вернувшись в привычную жизнь, легко выбрасывает из памяти тех людей, с которыми успел завязать отношения. Но вот с ней у него этот номер не прошел. Хотя он Наташу и не узнал со стриженой головой.

Спустя некоторое время Наташа все же спросила, нельзя ли найти здесь какую-нибудь книжку для души, и услужливый Генрих отвел ее в библиотеку. Прошло еще несколько часов, прежде чем к дому подъехал автомобиль, и Марина закричала:

— Папа!

— Слава богу, тебя не арестовали, Андрей! — первой пошла к нему навстречу Лина.

У Покровского было измученное лицо. Он обнял ее за плечи, потом поцеловал дочь и за руку поздоровался с братом. А у Наташи почему-то спросил:

— Испугались?

— Я ведь не знаю всех обстоятельств дела, — важно ответила она, чувствуя, что коньяк все еще полыхает внутри. — Нужно все детали учитывать. А так что? Только одни глупые предположения…

— Обстоятельства дела на самом деле для меня очень неблагоприятны, — нахмурился Покровский.

— Расскажи, — потребовал Вадим, который больше всех походил на человека, способного делать здравые выводы.

— Алису обнаружили на дороге, ведущей в дачный поселок. На той, что идет через лес. Ну, вы знаете — можно в объезд, далеко, по асфальту, а можно так — наискосок. Она сидела в своей машине, мертвая. Ее опознал кто-то из соседей.

— Папа, она мучилась? — дрожащим голосом спросила Марина.

— Не думаю, детка, — покачал головой тот.

— Ее задушили? Или.., что?

— Как это ни странно, ее отравили. — На лице Покровского нарисовалось удивленное выражение. Видимо, он до сих пор не мог свыкнуться с ситуацией.

— Как?! — ахнула Лина. — Отравили? Но чем?

— Ядом, разумеется, — вздохнул Покровский. — Цианидом. У меня спрашивали, не имею ли я доступа…

— Жутко старомодный способ, — громко заметила Наташа, и все посмотрели на нее с напряженным любопытством. — Кто сейчас травит людей цианидом, как в доисторические времена? Очень странно. В таком способе убийства определенно что-то есть.

— Что есть? — переспросил Вадим.

— Какая-то подоплека. Почему именно цианидом?

— Наверное, убийца не хотел шуметь. Или у него нервы… — предположила Лина.

— Лапочка, это у тебя — нервы, — вмешался Вадим. — Убийцы устроены совсем по-другому.

— Все-таки расскажите, что вам удалось узнать о месте преступления? — попросила Наташа.

— Машина стояла в лесу, как я уже сказал, дверца была открыта, и Алиса сидела боком — сама в машине, а ноги на земле. Рядом валялся термос с кофе и крышечка, из которой она пила. В кофе был цианид.

— В термосе или в крышечке? — уточнила Наташа.

— В термосе.

— Ну вот! — воскликнул Генрих, который тоже пришел слушать о преступлении. — Она сама приняла яд.