Витязь в тигровой шкуре

Раз по берегу я ехал, посреди садов зеленых,
Вдалеке виднелся город и пещеры в горных склонах.
Люди были мне противны, изливал я душу в стонах,
И коня остановил я средь деревьев густокронных.

Я заснул среди деревьев, слуги хлебы преломили.

Пробудившись, я заплакал, удержать печаль не в силе.
Не слыхал я о царевне ни случайной лжи, ни были,
Оттого поля и степи слезы горькие кропили.

Вдруг раздался крик у моря. Я взглянул перед собой,

Вижу: мчится гордый витязь, в руку раненный стрелой.
Он держал меча обломок, кровь текла с него струей,
Он выкрикивал угрозы, вызывал врага на бой.

Вороным конем он правил — тем, которым я владею.

Конь летел, подобно ветру, на лету сгибая шею.
Я уведомил пришельца, что о нем я сожалею,
Я велел спросить, какому угрожает он злодею.

Не сказал ни слова витязь. И вскочил тут на коня я,

И помчался и воскликнул, незнакомца нагоняя:
"Ты куда несешься, витязь, дух во мне воспламеняя?"
И понравился герою полный жгучего огня я.

"Это древо, — он промолвил, — краше всех иных дерев!

Я тебе открою, витязь, отчего я впал во гнев.
Враг мой, слабый, как козленок, возгордился, словно лев.
Он разбил нас, безоружных, и рассеял, одолев".

Я ответил: "Успокойся, отдохни под дубом старым!

Добрый витязь не робеет, поражен меча ударом".
И пошли мы, словно братья, разговаривая с жаром,
И красой его чудесной любовался я недаром.

Мой слуга, искусный лекарь, с кем я странствовал доселе,

Острия извлек умело стрел стальных, застрявших в теле.
Стал я спрашивать героя, как убить его хотели,
И тогда мне этот витязь о своем поведал деле.

Он сказал мне: "Я не знаю, кто ты, славный мой ездок,

Почему, гонимый роком, побледнел ты и поблек,
Отчего утратил свежесть и увянул, как цветок,
Почему свой дивный светоч потушить решился бог!

Государь Мульгазанзара, Нурадин-Фридон, отныне

Я и сам перед тобою в униженье и унынье.
Ты теперь в моих владеньях. Город мой внизу, в долине.
Невелик он, но красивей ты не встретишь на чужбине.

Дед мой, царь земель окрестных, чуя смерти приближенье,

Меж отцом моим и дядей поделил свои владенья.
Остров — тот, что виден в море, — составлял мое именье,
Ныне дядя с сыновьями захватил его в сраженье.

Соколиную охоту я затеял нынче днем,

Побывать хотел я также и на острове моем.
Я сказал моей дружине: "Ждите нас, и мы придем", —
И с сокольничими в лодку мы уселись впятером.

Отказавшись от охраны, мы проехали заливом

И на острове нежданно с дядей встретились спесивым.
Я его не остерегся и, охотясь над обрывом,
Оглашал окрестность криком, своевольным и счастливым.

Нужно было мне на дядю обратить тогда вниманье!

Он расправиться со мною отдал людям приказанье,
Сам же сел с сынами в лодку, чтоб отрезать путь к охране.
Вместе с ловчими моими очутился я в капкане.

Услыхав чужие крики и заметив блеск мечей,

Я от берега отчалить поспешил в ладье моей.
Враг встречал меня повсюду, налетев, как вал морей,
Но не мог со мною сладить ради прихоти своей.

Вижу: с острова погоня вслед за мною поспешила,

Ведь лицом к лицу сражаться им со мною трудно было,
Потому меня из луков поразить старались с тыла...
Пополам мой меч сломался, стрел в колчане не хватило.

В руку раненный стрелою, окруженный супостатом,

Я из лодки прыгнул в море на коне моем крылатом,
И, хотя погибших ловчих я оставил навсегда там,
Сам живым я возвратился, отразив врага булатом.

Все грядущее от бога. Ныне я убог и сир,

Но за кровь мою сумею образумить я задир.
Будет жаловаться дядя, проклянет он божий мир,
Стаи воронов слетятся на его загробный пир!"

Мне, убогому скитальцу, полюбился витязь встречный.

Я сказал: "Спешить не надо, мой воитель безупречный!
Мы с тобой врагов накажем, заключив союз сердечный, —
Нам ли, воинам, страшиться их победы скоротечной!

Ты еще не знаешь, витязь, как судьба играет мною.

Будет время — на досуге душу я тебе открою".
Он ответил: "Что сравниться может с радостью такою?
Должником до самой смерти буду я тебе, герою!"

Невелик был, но прекрасен град Фридона. В знак печали

Пеплом голову посыпав, нас войска его встречали,
Рвали волосы от горя, на себе одежды рвали,
Рукоять меча владыки, обнимая, целовали.

Другу новому Фридона, мне они твердили вслед:

"Ты несешь нам, о светило, избавление от бед!"
И вошли мы в дивный город, полный редкостных примет,
Где в парчовую одежду каждый житель был одет.