Витязь в волчей шкуре [СИ]

Сердито пыхтя, Аленка обежала все три этажа общежития, убеждаясь, что Баваль тут нет. Потом остановилась у своей двери, прикусила губу, достала телефон и набрала номер директора, который он ей дал, когда она ездила снимать деньги.

Рамзан Георгиевич отозвался не сразу, после шестого или седьмого гудка в трубке раздался его хриплый, сонный голос:

— Але, кто это?

— Рамзан Георгиевич, Баваль пропала… — только и сумела выдавить Аленка.

В трубке раздались шорохи, треск сдержанное шипение, потом директор уже привычным «рабочим» голосом потребовал, деталей. Аленка коротко ему пересказала то, что услышала от дежурной.

— Так, иди к моему кабинету, я сейчас буду! — распорядился директор.

Девушка, обрадованная тем, что кто-то взвалил на себя тяжесть ситуации, утерла слезы, прихватила из комнаты шоколадку и помчалась к дверям кабинета директора. Ждать пришлось недолго, вскоре директор появился — слегка помятый, в джинсах и клетчатой рубашке вместо привычного костюма.

— Пошли, — без разговоров он завел Аленку в кабинет, включил свет и щелкнул мышкой компьютера, стоящего на отдельном столике.

Оказалось, что в колледже было организовано видеонаблюдение! Директор перемотал данные по наблюдению за входом в общежитие и нашел встречу Баваль с родственниками. Толстый чернявый мужик и необычно высокая для цыганки женщина о чем-то говорили с девушкой, пытались схватить ее за руку, но он отдергивала руки и зябко топталась, стоя на улице в одном домашнем халате. Наконец мужик махнул рукой, словно давая на что-то «добро», женщина склонилась к девушке, взяла ее за подбородок, что-то сказала и… Баваль пошла за ними в комнатных тапочках и халате!

— Что это? — дрожащим голосом спросила Аленка.

— Гипноз похоже, — хрипло ответил директор. — Этого толстяка я знаю, он к нам приходил скандалить, когда Балька к нам поступила. Надо в полицию звонить.

В полиции позднему звонку не обрадовались. Попытались отмахнуться, сказать, что мол если через три дня не найдется, приходите в отделение, пишите заявление, но Рамзат Георгиевич так рявкнул в трубку, что похищена несовершеннолетняя, и у него есть видео запись, что на другом конце провода замолчали, потом нехотя пообещали выслать наряд.

Пока ждали полицию, директор скинул куски видеонаблюдения в одну папку, а ее в свою очередь на флешку. Потом заварил крепкого сладкого чая и напоил Аленку, которую к этому времени уже трясло. Наряд прибыл. Два парня в мешковатых куртках, с автоматами на плече. Директор показал им видео, рассказал о проблеме Баваль с родственниками, заострил внимание на том, что женщина долго пристально смотрела девушке в глаза.

— Да это все ерунда, — отмахнулся один из наряда. — Если цыгане свою забрали, уже не отдадут. А в поселок их соваться себе дороже.

Директор разгорячился:

— Девушка несовершеннолетняя! Цыганка она только наполовину и находится под моей опекой!

Полицейские кисло переглянулись.

— Пишите заявление, — сказал один, и директор с готовностью взялся за ручку.

Через полчаса они вчетвером тряслись в полицейской машине, объезжая ухабы на дороге, ведущей к цыганскому поселку. Один из сержантов вызывал по рации подкрепление, уверяя диспетчера, что без пары машин поддержки на территорию цыган не сунется. Машины ему пообещали, и постовой явно успокоился.

Когда они подъехали к шлагбауму, перекрывающему въезд в поселок, их туда просто не пустили. Вылетели взлохмаченные цыганки и, потрясая юбками, стали вопить о своей горькой доле, вышли пожилые мужики с упрямым «ты что начальник, у нас своих баб хватает». Тут подъехали еще два экипажа ППС и перепалка стала громкой и бесполезной.

Устав сидеть в воняющей табаком и бензином машине, Аленка приоткрыла дверь и выскользнула наружу. И сразу почуяла знакомый запах. Тот самый, маслянисто отдающийся на языке запах оборотня, который приходил к ней вместе с пакетом сырой печени.

— Рамзан Георгиевич! — девушка заглянула в машину, — тут где-то дядя Баваль есть, может у него спросим, куда ее спрятали?

— А где он? — директор выглянул в темноту, едва подсвеченную фарами машин.

— Сейчас я его найду, — пообещала девушка, отступая на обочину.

Она оказалась права — Гунари приблизился к ней со спины и шепнул так тихо, что расслышать могла только оборотница:

— Не оборачивайся! Баваль ищешь?

— Да, — Аленка сделала вид, что наблюдает за перебранкой у шлагбаума.

— Ее отец решил с богатым кланом породнится, с героинщиками, — объяснял мужской голос. — Свадьба завтра. Сейчас она в подвале сидит, без собак не найдут. А вот завтра на свадьбе можно будет ее вытащить. Не забоишься прийти?

Аленка струхнула, но честно ответила:

— Побоюсь.

В оставшемся с прошлого года сухом бурьяне помолчали, потом тот же голос сказал:

— Директора с собой возьми, я вас тут ждать буду как стемнеет. Свадьба на вечер назначена, один не справлюсь.

Аленка не успела ответить, голос стих, прошуршала сухая трава и снова стали слышны визгливые голоса цыганок и низкие грубоватые голоса ППСников.