Читаем Витязи морей полностью

Нельзя было думать, впрочем, что Гуссейн-паша не повторит своей попытки: слишком глубоко было задето его самолюбие; и действительно, месяца через полтора после боя у мыса Таклы Ушаков получил известие, что близ устьев Дуная стоит наготове еще большая, чем прежде, флотилия, имеющая намерение двинуться с десантными войсками к берегам Крыма.

Теперь султан дал уже своему зятю опытного помощника — Саид-бея, бывшего в чине капитан-бея, то есть полного адмирала, но Ушаков, несмотря на это, отправился из Севастополя навстречу туркам и нашел их суда стоящими на якоре между островом Тендрой и гаджибейским берегом; это было 29 августа того же 1790 года.

Появление Черноморского флота было так неожиданно для турецких адмиралов, что они приказали рубить канаты якорей и пустились в бегство, хотя и были в превосходных силах. Ушаков, следуя за ними, вынудил их все-таки принять сражение, которое началось в три часа дня и окончилось при совершенной темноте с тем же результатом, как и первое, у м. Таклы; но так как Ушаков не прекращал теперь уже погони за разбитым противником, то наутро он настиг два отставших неприятельских корабля, сильно поврежденных в бою, причем один тут же сдался, другой же, бывший под флагом Саид-бея и лучший из всех кораблей турецкого флота, долго еще сопротивлялся, наконец загорелся и взлетел на воздух.

С него успели снять всего несколько десятков человек, причем Саид-бея вытащили на шлюпку последним.

Гуссейн-паша бежал в Константинополь, но по пути у него затонул еще один сильно разбитый корабль и несколько мелких судов, так что эта встреча с Ушаковым в море обошлась ему гораздо дороже первой: он потерял три корабля и несколько мелких судов и одними пленными до 800 человек, а потери Ушакова не достигали и 50 человек убитыми и ранеными.

Потемкин писал по поводу этого сражения в одном из своих частных писем: «Наши, благодаря бога, такого перцу туркам задали, что любо. Спасибо Федору Федоровичу!» — и представил Ушакова к Георгию II степени, за который впоследствии Ушаков получал по 400 рублей в год в виде пенсии.

III

Конец 1790 года был ознаменован взятием при помощи штурма сильнейшей турецкой крепости на Дунае — Измаила, — имевшей 42 тысячи гарнизона.

Один из величайших подвигов Суворова и его чудо-богатырей, штурм этот явился в то же время одним из самых кровопролитных, какие только знает история. Суворов был вправе доносить: «Не было крепости крепче, не было обороны отчаянней Измаила, но он взят».

Падение такой твердыни, естественно, произвело слишком угнетающее впечатление не только на придворные круги Константинополя, но и на весь народ, поэтому нашли виновника поражения в лице сераскира Гассан-паши: он был обвинен в измене и казнен.

Но кроме Суворова на суше был еще Ушаков на море, победы которого ошеломляюще действовали на турок, так как казались им совершенно необъяснимыми, и Селим III приказал для успокоения впечатлительных жителей столицы привести торжественно несколько своих же судов, но под русскими флагами, и объявить всем, что это — призовые суда, взятые у «Ушак-паши», как стали называть Ушакова турки.

Перемирие, предложенное было султаном Потемкину, было отвергнуто, поэтому Порта начала усиленно готовиться к продолжению войны.

Она собрала флоты своих владений в Африке, то есть Алжира, Туниса, Триполи, и у нее образовалась в общем внушительная сила: 18 линейных кораблей, 17 фрегатов и несколько десятков более мелких судов.

Тот же капудан-паша Гуссейн был поставлен во главе этого флота, но кроме него было во флоте еще восемь адмиралов, между которыми особенно выдавался алжирец Саид-Али, известный своей исключительной отвагой и удачливостью в боях. На него возлагались большие надежды как на достойного соперника «Ушак-паши», да он и сам был уверен в успехе и обещал султану непременно привезти Ушакова пленником в Константинополь.

В начале июня 1791 года русскими войсками была обложена турецкая крепость Анапа с гарнизоном в 25 тысяч человек, и часть турецкого флота двинулась было ей на помощь, но опоздала: крепость была взята блестящим штурмом. Вскоре после этого на Дунае была разгромлена турецкая армия при Мачине.

Эти две крупные неудачи окончательно склонили Порту к переговорам о мире, но как раз в тот день — 31 июля, когда были подписаны предварительные статьи договора, Ушаков встретил весь турецкий флот при мысе Калиакра, у румелийских (ныне болгарских) берегов.

Перед тем как выйти из Севастополя, Ушаков получил письмо от Потемкина с характерной для князя Таврического фразой в конце: «Я вам поручаю искать неприятеля, где он в Черном море случится, и господствовать там так, чтобы наши берега были неприкосновенны».

Перейти на страницу:

Похожие книги