Витой посох. Преодоление

Маг задумался. По контрасту с сестрой его состояние казалось действительно странным. Он вчувствовался в окружающий мир и все понял – откуда-то волной накатывала сила жизни, и кому, как не денери, Повелителям Жизни, было ощутить это первыми. Княжич, не сдержавшись, хихикнул – это еще начало, до чего же дойдет ночью. Вот удивятся многие! Однако его веселье улетучилось под осуждающим взглядом Лиерии. А вот с сестрой творилось что-то не то, жизненная сила тоже просачивалась в ее тело, но с трудом, словно что-то блокировало ее. Но даже та, что проникла, не могла выразиться привычным образом, выливаясь в болезненной, искаженной форме. Чувство любви и приятия вызывало у девушки боль. Вывод напрашивался один – она не могла естественным образом проводить и воплощать родную силу, и этот напор мог разорвать сознание и душу в клочья. Требовалось срочно принимать меры.

– Садись, поговорим, – обратился он к сестре спокойным голосом. – Я, кажется, понял, в чем дело. Ты как опытная ведающая тоже способна понять, если немного успокоишься. Это сила жизни, свойственная для нашего народа, но тебе что-то мешает ее принять…

– Жизнь – это боль! – едва сдержалась, чтобы не выкрикнуть, княжна, но, взяв себя в руки, послушно села рядом с братом.

– Что тебе внушило такую мысль? – задумчиво спросил ее Мелианор, он знал, что Лиерии пришлось перенести много страданий, но о подробностях она не говорила никогда, словно заковав себя в броню, но боль осталась и сейчас не давала жить.

– Когда мы попали в руки дорцев, а затем меня отправили в храм в числе множества рабов, предназначенных в жертву богам, не было часа, чтобы я не испытывала боль. Когда она была особенно мучительной, я мечтала о том, что этим палачам когда-нибудь станет еще больнее.

Неожиданно для себя Лиерия принялась рассказывать брату историю своей жизни, о которой не знал никто. Сначала она старалась излагать события детства и юности в общих чертах, но чем дальше, тем больше княжна упоминала леденящих душу подробностей. Если бы не нарастающий поток жизненной энергии извне, такой волной боли и ужаса могло бы придавить и сломать. Однако Мелианор понял, что нет иного варианта и не будет другого случая помочь сестре. Он принимал в себя всю боль и сжигал ее там, превращая в желание жить. Лиерия сначала кричала, потом плакала навзрыд, но постепенно ей становилось легче. К концу жизнеописания девушка только сжимала кулаки, размазывая ими слезы.

– В последний год у меня даже появился друг, – рассказывала она. – Вряд ли это можно назвать любовью. Он утешал меня, помогал перенести невзгоды и скрасить одиночество. Парня в моем присутствии принесли в жертву на большом храмовом празднике. Тогда я нашла одного старого фанатика-жреца и попросила провести со мной обряд боли. С тех пор на мне появились шрамы, которые так раздражают некоторых. Воя от боли, я научилась использовать ее, чтобы уничтожать. Я пела и проклинала всех подонков, надеюсь, что некоторые жрецы того храма умерли благодаря мне. А потом я ушла, и люди на улицах шарахались прочь, увидев мое тело. Примерно тогда же Игмалион окончательно завоевал Дор, и ловить беглую рабыню не стали.

– Как же ты выжила?! – вырвалось у княжича.

– Я не хотела жить, но меня подобрала какая-то сердобольная старуха и начала обучать ведовству, она увидела во мне дар. Сначала мне было все равно, но постепенно я втянулась, и мне даже понравилось. Потом я уехала на Юг, в Алсанор, где меня никто не мог знать. Там появились приятельницы-ведающие, я даже стала слегка маскировать свое уродство, чтобы не пугать нормальных людей. Но все эти годы я жила только с целью отомстить тем, кто надругался над нашей страной и ее жителями. Я стремилась возродить княжество вопреки всем – и я добилась своего! Но большинство виновных давно мертвы, и месть потеряла смысл. Я не знаю, что делать дальше…

– Дальше надо жить, чтобы не повторилось то же самое или более худшее с кем-то еще.

– Я не умею просто жить, – покачала головой Лиерия.

– Разреши себе это, а жизнь подскажет, что надо делать.

– А ты? – с вызовом спросила княжна.

– Можешь рассчитывать на меня, но тебе стоит найти того, кто будет рядом всегда.

– Хм. Вечером мне приходила мысль об этом, но я сочла ее блажью.

– А зря. Внутри себя ты знаешь, что надо делать, но иногда боишься поверить сама себе.

– Посмотрим… – смутилась Лиерия, вновь натягивая на себя дежурную маску спокойствия, но в душе уже что-то повернулось. – Как ты считаешь, Этали мне подходит? – решила она напоследок выяснить мнение старшего брата.

– Не думаю… – покачал головой тот. – У его народа отношение к боли похожее на то, какое некогда сложилось у тебя. Вы будете усиливать подобные желания. Тебе нужен совсем другой человек, ближе к нам, способный проводить силу Жизни.