Витой посох. Преодоление

– Ты был там?! – Глаза юноши восторженно округлились. – Мы думали, что это легенды, а они на самом деле есть!..

– Есть, – улыбнулся маг. – На Стайском хребте. Их многие видели издали, но только мне не так давно удалось пройти внутрь.

– Значит, я не дошел чуть-чуть, когда искал серебро… – с детской обидой проговорил Тиаль.

– До них не так легко добраться, особенно с Дорской стороны, – попытался успокоить его Мелианор. – Вот поправишься, можно попробовать пройти вдвоем, хотя я пока не пробовал кого-то проводить и не знаю, что для этого надо. А где ты нашел серебро?

– Я пройду! – упрямо заверил рыжий сорванец. – Серебро было на одном из холмов в предгорьях. Могу показать. Но там больше нет и нигде поблизости тоже, я бы почувствовал, – печально добавил он. – А оно очень пригодится.

Тиаль долго не мог поправиться окончательно, несмотря на все старания магов и ведающих, словно нечто мешало ему. Во сне он часто метался и кричал, но на расспросы, что ему снилось, юноша не отвечал. Пожилая ведающая Лианна ло’Хорди, пришедшая к княжескому двору с Северных Пустошей, даже предположила, что он по некой причине не хочет жить и в то же время умереть. Сначала именно Лианна большую часть времени проводила с больным, но потом ее как-то неожиданно заменил Эталиар. Воин ’але по многу часов проводил у постели юноши и рассказывал ему предания своего народа о героических битвах древности, иногда оставался на ночь дремать рядом, сидя в кресле. Однажды Мелианор услышал одну из легенд, которую весьма живо излагал его друг, и пришел в ужас: после описания такого количества персонажей, убитых различными способами, лично его несколько дней мучили бы кошмары, однако Тиаля этот «героический эпос» почему-то успокаивал, и тот засыпал, нередко продолжая сжимать руку Эталиара в своих.

Тиаль поднял голову от книги и задумался, глядя на огоньки свечей, они колебались вразнобой, отбрасывая вокруг странные тени. В тайных городах юноша видел не только бесконечные стеллажи с книгами, горы древнего оружия и каких-то не совсем понятных предметов, но и фрески. Сейчас вспомнилась одна из них, в небольшом овальном зале, где нашлись самые интересные книги на языке орай, она располагалась в торце напротив входа: мужчины и женщины их народа с одухотворенными лицами под огромным огненно-рыжим солнцем в зените. Благодаря таланту неизвестного художника они выглядели как живые, казалось, что вот-вот рыжеволосые воины шагнут с картины в бой. Но не только это привлекло Тиаля, с краю были изображены несколько предметов, в которых он узнал описанные в легендах летучие лодки. Именно на них в стародавние времена орай опустились на планету из темного межзвездного пространства. Орай двигали их силой своей души – так говорилось в легендах. Что это значило, сородичи Тиаля уже не понимали, древнее искусство давно забылось, и они ходили пешком, как и все остальные. Но ведь любое умение может стать оружием! Как постичь искусство предков?

В задумчивости юноша протянул пальцы к огню, и тот потянулся ему навстречу, нежно лизнув руку. Тиалю вспомнилось, что прямо на фреске зачем-то были написаны несколько строк:

«Мы пришли, чтобы вернуть мирам огонь».

«Пламя сжигает следы, поэтому путь есть лишь вперед».

Клич: «Вперед!» – являлся и одним из девизов орай. Именно поэтому Тиалллира сблизил с воином ’але пересказанный им героический эпос его народа, сложное название которого по смыслу сводилось к формулировке «преодолевшие все» или «идущие вперед». Для орай, рыжеволосого народа небес, как называли их в древности, не было сакрального смысла ни в жизни, ни в смерти, эти понятия воспринимались лишь частью дороги вперед. Через бездну пространства, через грани, через жизнь и смерть только вперед, дорогой битв и побед, дорогой пламени. Правда, познакомившись ближе с адептами жизни и смерти, юноша окончательно запутался во взаимодействии известных ему трех составляющих мира и вернулся к двум основным постулатам мировоззрения орай: «Все есть путь» и «Все рождается и умирает в Пламени». То, к чему были неприменимы оба утверждения, особенно второе, считалось изначально чуждым. Не находящееся в движении не считалось живым, а то, в чем не было внутреннего огня, и подавно.

Неизвестно, зачем древние нанесли на стену свои девизы, но Тиаль хорошо понял их цену, когда столкнулся с порождением безликого зла.

То существо выглядело человеком и появилось из какого-то узкого проулка. Для юноши оно смердело на полмили, но он не боялся, потому что держал в руках кинжал из звездного серебра, и подпустил нежить достаточно близко, чтобы рассмотреть получше. В нескольких шагах от Тиаля мужчина заговорил, и его слова оказались полны отравы:

– Твой отец и все родные мертвы. Ты тоже умрешь. Все миры умрут. Спасения нет нигде.