Витпанк

К вечеру уже все пальцы Дженет исчезли; со стороны казалось, что вены на тыльной стороне ее руки просто уходят куда-то под кожу Полы. Пола по-прежнему не ощущала ничего, не считая горячего дыхания и слез Дженет на своей шее. Она чувствовала запах пота, проступившего у Дженет от страха — ей казалось, что этим запахом пропитался весь дом.

Энджи позвонила им еще утром, но не сказала ничего утешительного. Затем, ближе к вечеру, она пришла посмотреть на них; ее лицо перекосилось от отвращения, и она сказала, что лучше попробовать рентген. Она привезла их в свой кабинет и попыталась сделать рентгеноскопию, но по какой-то причине хорошей картины не получалось. Вокруг того пятна, где пястные кости Дженет проникали в спину Полы, изображение попросту отсутствовало. Энджи побледнела, стоя посреди своего пустого кабинета, и предложила Дженет ампутировать запястье. Дженет вырвало прямо на просвинцованный фартук. Пола только покачала головой.

Той ночью они опять думали, что не заснут, но потом все же заснули. На этот раз, однако, сон приходил маленькими порциями, по двадцать-сорок минут. Просыпаясь, Дженет каждый раз принимались плакать и описывала Поле небольшие участки своей руки, которые было видно до этого и не было видно сейчас. Она сказала, что чувствует, как ее затягивает все сильнее и сильнее. К утру рука Дженет ушла уже выше локтя, и она всхлипывала не переставая; она сотрясалась от судорожных вздохов и не могла успокоиться. Время от времени она начинала биться в истерике. При этом она больно дергала Полу, а ее мокрое от пота тело, касаясь спины Полы, натирало его до раздражения. Пола отчаянно желала, чтобы та успокоилась. Она закрыла глаза и представила Дженет в медитации, спокойной и сосредоточенной. Это не помогло.

Около полудня Дженет сломала себе палец на правой руке в приступе истерики, случившемся с ней в коридоре на пути в туалет. Пола позвонила Энджи, которая тут же пришла и перевязала Дженет руку, дав ей успокоительное, чтобы она могла заснуть. Пола по-прежнему не чувствовала совершенно ничего, не считая некоторого облегчения от того, что Дженет какое-то время будет лежать спокойно. Она понемногу начинала понимать, что если они переживут это, Дженет может потерять конечность… если только они это переживут. Она поймала себя на том, что представляет себе, как это будет — потерять Дженет, но усилием воли заставила себя выкинуть подобные мысли из головы. Это потребовало от нее такого напряжения, что она почувствовала тошноту. Все больше и больше она чувствовала себя некой гигантской хищной птицей, чем-то вроде грифа, только вместо пары широких крыльев за ее спиной крепилось тело другой женщины. К тому же вряд ли она сейчас была способна летать — она казалась себе громоздкой, придавленной тяжестью, неспособной оторваться от земли.

Дженет проспала всю ночь, а проснувшись, обнаружила, что плотно притиснута к Поле. Все еще плохо ворочая языком после успокоительного, она сообщила Поле, что ее плечо затянуло внутрь, и что край ее блузки тоже начинает исчезать. Она сказала, что чем большая часть ее тела оказывается внутри, тем сильнее становится тяга. За утренней трапезой, пока за окном падал снег, Дженет окончательно потеряла плечо и часть левой груди. Она сказала, что у нее такое ощущение, словно на ее лопатки поставили банки или подвели к ним раструб большого пылесоса. Пола почувствовала, как ее сердце заколотилось о грудную клетку; в голосе Дженет слышалась неприкрытая боль, тупая мука. Внезапно ее охватил приступ паники — она попалась в ловушку тела Дженет, потная кожа Дженет прижималась к ее спине и ягодицам. Пола закрыла глаза и подавила истерику.

Они обе глубоко сожалели, что не позволили Энджи сразу сделать ампутацию, но сейчас, разумеется, было уже слишком поздно. Полу поочередно охватывало то чувство вины, поскольку это не ее затягивало внутрь (хотя кто знает, что с ней произойдет, когда все тело Дженет исчезнет?), то отвращение от мысли о теле Дженет, большим обрубком торчащем из ее собственного. И потом — снова чувство вины, за то, что почувствовала отвращение. Неужели сиамские близнецы тоже испытывают нечто подобное? Пола плотно сжала веки и заставила себя почувствовать каждый дюйм скрюченного, прижатого к ней тела Дженет, стремясь сохранить в памяти это ощущение.

Поздно этой ночью, когда подбородок Дженет притиснулся к спине Полы с такой силой, что ее челюсть казалась Поле какой-то струбциной, мучительно завинчивающейся у нее на лопатке, появилась Энджи с больничным фургоном. Двое здоровенных санитаров запихнули их внутрь через заднюю дверцу. Это было странно, но ни Поле, ни Дженет не пришло в голову спросить, что происходит. Они по-прежнему думали лишь о том, как им, каждой по-своему, прожить несколько последующих биений сердца.