Витрины великого эксперимента

Таким образом, партия-государство следила и собирала информацию об иностранных путешественниках в стиле, вполне соответствовавшем ее усилиям по учету настроений населения собственной страны. Историк литературы Леонид Максименков, имея в виду не только ВОКС, но и возникшие позднее организации, такие как Иностранный отдел Союза писателей, говорит о «процессе сортировки» информации, превратившемся в «тотальный бухгалтерский учет и переучет»^{154}. Это постоянное обновление дел об иностранцах было формой оценки конкретных людей, а не категорий. Можно сказать, что индивидуальный подход к зарубежным гостям в большей степени соответствовал сбору индивидуальной же информации о служащих и политических фигурах внутри СССР, чем масштабному применению методов социальной инженерии, которая «превратила население из сложной массы индивидуумов в систему упрощенных типов»^{155}. Посредством фиксирования сочувственных и критических замечаний и действий иностранцев система сбора информации ВОКСа позволяла партийным чиновникам отслеживать степень дружелюбности того или иного иностранца за тот или иной срок и, отталкиваясь от этого, более выгодно распределять ресурсы для приглашения и приема зарубежных гостей. Система сбора информации, возникшая в 1920-х годах в ВОКСе, служит напоминанием о том, что деятельность службы госбезопасности по сбору и классификации сведений была лишь частью широких усилий режима, в осуществлении которых был задействован целый архипелаг партийно-государственных организаций. Основной целью сбора информации об иностранцах в рамках новой культурной дипломатии было завоевать их симпатии и превратить их в друзей, что соответствует мнению тех историков, которые подчеркивали стремление советского государства идеологически оценивать мировоззрение с целью его трансформации^{156}. С другой стороны, сбор информации об иностранцах также может рассматриваться как форма классификации, выявлявшая враждебность путем фиксирования подозрительных действий и высказываний. Это, в свою очередь, соответствует взглядам тех историков, которые подчеркивают исключительную важность советской системы учета компрометирующей информации для маркирования врагов^{157}. В конце концов, что касается иностранцев, как и в других случаях, наклеивание ярлыков на отдельных личностей и стремление использовать полученную информацию как средство влияния представляются взаимодополняющими функциями советской системы надзора^{158}. Разница между системами, одна из которых была направлена внутрь — на советских граждан, а другая вовне — на иностранных гостей, состояла в том, что отношение к стратегически важным иностранцам характеризовалось гораздо большей снисходительностью к их личному прошлому и идеологическим взглядам, тогда как «бумажные» дела граждан СССР могли легко превратиться в расстрельные задолго до наступления периода катастрофического Большого террора. Как было и во многих других сферах, устремления ВОКСа (и шире — всего ведомственного аппарата по приему иностранцев и формированию общественного мнения за рубежом) серьезно превосходили его возможности. Архивы ВОКСа содержат массу нередко комичных свидетельств о проблемах в связи с плохим владением иностранными языками или слабой политической подкованностью его сотрудников, а также из-за нехватки общего культурного горизонта при работе с иностранцами. Материалы ВОКСа отсылались за границу нерегулярно и достаточно случайно. Эти провалы отдельных служащих осложнялись жалким состоянием технических средств, длительными задержками, исчезающим в пути багажом и т.д., что портило отношения со многими из гостей. Бюрократическая путаница и крайняя неэффективность работы чиновников (общеизвестные черты советской бюрократии) характеризовали и контакты с иностранцами. В 1925 году Л. Красин, работавший тогда в Комиссариате внешней торговли и хорошо разбиравшийся в международных делах, так наставлял коллег относительно того, как лучше вести дела с французскими учеными:

За границей свои нравы и обычаи. Если какой-нибудь ученый или литератор обращается к вам с тем или иным запросом и не получает от вас письменного ответа уже в ближайшие дни, то такая, весьма обычная у нас небрежность во Франции испортит вам отношения с данным лицом, по всей вероятности, уже навсегда. Нетрудно видеть, какое разочарование получается у иностранцев вследствие того хаотического и беспорядочного подхода, который у нас имеет место в деле установления культурной связи^{159}.