Витрины великого эксперимента

Как Вы знаете, с самого начала я утверждала, что мы должны выбрать между Коммунистическим культурным обществом и Обществом, которое, будучи в дружеских отношениях с советским правительством, не должно ни в каком качестве подвергаться его давлению… Я не останусь председателем, если Общество официально станет коммунистическим.

В начале 1930-х годов снова проявилось серьезное сопротивление попыткам (не имевшим ничего общего с культурой) политического вмешательства советской стороны в культурную деятельность Общества. К тому времени, однако, ВОКСу пришлось вести «борьбу на два фронта» — против независимо мыслящих членов и левацких радикалов, пытавшихся поставить Общество на службу английской революции^{263}.

ВОКС пытался удержать хрупкое равновесие между попытками закулисного руководства Обществом и предоставлением ему возможности громогласно заявлять о своей независимости, однако такие попытки встретили затруднения в стране с самой слабой из европейских компартий, но с настойчивыми требованиями соблюдения прав.

Наверное, именно это Каменева интригующе называла «своеобразием английских условий». Будучи вынуждена занять позицию невмешательства, она признавалась советскому дипломату в Лондоне А.П. Розенгольцу, что Общество «развивает свою работу довольно независимо и самостоятельно»^{264}. В данном контексте разглагольствования представителей ВОКСа перед собственным партийным руководством о манипулятивном контроле над лидерами Общества сами были блефом.

Британско-советские отношения осложнились после всеобщей забастовки в мае 1926 года, поскольку советская поддержка стачечного движения усиливала страх перед «красной угрозой». Большинство британских консерваторов, в отличие от германских националистов времен Веймарской республики, видели в Советском Союзе непримиримого и неисправимого врага. Со своей стороны, многие большевистские референты считали Британскую империю главным врагом Советского Союза, а кризис в отношениях с Великобританией, наступивший в 1927 году, стал главным фактором «военной тревоги» того же года. 12 мая большой отряд британской полиции совершил «налет» на экстерриториальные владения «Аркоса», советского торгового представительства в центре Лондона, с целью изъятия документов и стремясь подтвердить наличие шпионской деятельности со стороны СССР. В результате скандала правительство С. Болдуина аннулировало англо-советский торговый договор 1921 года и разорвало дипломатические отношения с СССР вплоть до лета 1929 года. В это же время советское правительство проводило аресты и казни граждан, обвиненных в шпионаже в пользу Англии^{265}. Отъезд большого количества советских граждан в результате рейда против «Аркоса» был лишь самым прямым следствием кризиса, сказавшегося на деятельности лондонского Общества дружбы. Хелен Кроуфорд, члену германского Общества друзей и одновременно члену ЦК Коммунистической партии Великобритании, вменялось в обязанность отчитываться перед Москвой о внутренней ситуации в стране; в 1927 году она трижды коротко информировала Каменеву о состоянии дел в лондонском Обществе. В частности, Кроуфорд сообщала, что после рейда на «Аркос» финансовое положение Общества стало очень сложным, поскольку в основном оно финансировалось советскими организациями и посольством в Лондоне. Теперь же Общество пользовалось лишь «незначительной поддержкой представителей культуры в Лондоне», не обладало контактами за пределами столицы и «практически не представляло никакой ценности»^{266}.