Вьюга злится

Саша сразу заметила, что семьи как таковой там не было. Каждый за себя. Даже готовили все сами: захотел кушать — пошел на кухню и сделал бутерброд. Не было никаких совместных ужинов, а завтрак вообще выглядел ужасно: Альбина ставила на стол горячий чайник, булку хлеба, пачку масла и кусок сыра.

Когда Альберт просил кого-то из дочек порезать сыр, одна из них всегда возмущалась:

— А почему опять я?

Эта неделя было невероятно трудной для Александры. Как только она ушла из дома, она решила, что автомобиль, купленный матерью, не ее, и в институт ездила на метро. Альберт старался ей угодить и сразу выдал деньги на проезд и питание, но они закончились через два дня. Саша пыталась хоть как-то забыться, но у лучшей подруги Даши неприятности тоже не заканчивались. Хорошо хоть Саша смогла одолжить у нее десять тысяч на нормальное питание и такси. Времени на размышление у нее было в избытке, и она даже пришла к выводу, что не так уж этот Вадим ей нужен. Сейчас у нее были проблемы поважней — помириться с мамой и вернуться в обычный уютный дом и образ жизни.

Вадим пришел к Снежане в офис через десять дней, когда она уже смирилась с тем, что больше не увидит его.

В руках у него был букет гиацинтов, нежно-фиолетового цвета.

Она пыталась сдержала свою радость, но все же покраснела от его проникновенного взгляда. Это был пристальный, но невероятно пронзительный взгляд, полный любви и нежности. На Снежану так никто никогда не смотрел. Ни Альберт, ни Кирилл Александрович, ни другие ухажеры. Это был настоящий любящий взгляд, такой спутать ни с чем нельзя.

— Привет, — он протянул ей цветы, и она заметила, что его руки дрожат.

Снежана взяла букет, втянула носом дурманящий запах и улыбнулась.

Он обрадовался, как мальчишка, и спросил:

— Как ты?

— Не очень. Саша узнала, что ты был у меня и подарил цветы, и… — она нахмурилась, подбирая слова, — и ушла из дома.

Вадим вздохнул и виновато опустил голову:

— Да. Я неправильно все сделал… До меня только потом дошло, что надо было сделать все по-другому.

Он присел на стул напротив Снежаны и потер виски:

— Мне следовало встретиться с ней и все самому ей объяснить. А я…

Он резко встал.

— Все же думаю, что я должен сделать это! Пусть поздно, но я все попробую ей объяснить. Ты знаешь, где она сейчас?

— Знаю, — кивнула Снежана, — только тебе туда точно идти не надо. Она у своего отца. Это тот… который приходил сюда и видел тебя.

Снежана отвела взгляд и опять уткнулась носом в цветы, затем встала, положила букет на стол и взяла с полки вазу.

— Я помогу! — Вадим схватил стеклянный сосуд и выбежал из кабинета. Через пару минут он вернулся с наполненной водой вазой и помог Снежане поставить туда букет.

Нечаянно дотронувшись до ее руки, он сжал кончики пальцев и предложил:

— Пойдем пообедаем?

Она улыбнулась:

— Опять борщ предлагаешь?

— Нет. Уху! У гостиницы «Украина» есть отличный ресторан, где готовят потрясающую уху.

Снежана сама не ожидала, что так быстро согласится. Садясь к нему в машину, чувствуя запах его одеколона вперемежку с запахом его тела, она ощущала невероятное желание прижаться к нему и втянуть этот густой возбуждающий аромат мужчины, которого она хотела до одури.

Со своим внутренним голосом, который предлагал ей одуматься, она очень быстро договорилась. «Даже если я буду об этом жалеть, я хочу вновь испытать то счастье быть с человеком, от которого едет крыша!», — сказала она сама себя и полностью расслабилась. Что будет, то будет.

Вадим сразу почувствовал «зеленый свет», но не спешил, боялся спугнуть.

В ресторане они сидели очень близко, он целовал кончики ее пальцев, тыльную сторону ладони, они даже о чем-то говорили, но, если спросить их, о чем, они бы не ответили.

Блеск его гипнотических глаз и такая же первобытная искренность эмоций отражалась в точно таком же, ищущем взаимности взгляде. Их жажда обладать друг другом нарастала синхронно.

После ресторана он повез ее к себе в квартиру, и по дороге они и словом не обмолвились, только крепко держались за руки.

Целоваться начали еще в лифте: суматошно, тыкаясь носами, вдыхая, знакомясь и наслаждаясь запахами друг друга. Его пальцы пробежали по ее спине, опустились на бедра и прижали — крепко-крепко, заставляя от возбуждения прижаться еще сильней.

Когда они зашли в квартиру, он пропустил ее вперед и, закрыв дверь, не удержался от соблазна обнять сзади ее хрупкие плечи и притянуть к себе. Снежана откинула голову, и ее белоснежные шелковые пряди коснулись его лица. Он нежно коснулся губами ее шеи и по ее коже пробежали мурашки.