Виват, гардемарины!

За окном раздался звонкий смех. Алеша подошел к окну, украшенному массивной решеткой.

— Смотри! — Он подозвал Сашу.

Сверху им было видно, как во двор въехали три всадника Один из них оказался девицей с пушистыми локонами. Она легко спрыгнула на землю. Ее окружили собаки, она потрепала их по загривку.

— Наконец-то! — раздался раздраженный голос Иоганны. — Здесь такие события, а вы носитесь неизвестно где! Нет на вас управы!

— Я была в лесу! — с вызовом бросила девушка. — Хоть настолько я могу располагать собой?

— Что за тон, сударыня! — Неожиданно Иоганна отвесила дочери увесистую пощечину. — Я только и пекусь о вашем счастье — и вот благодарность… Марш в дом!

Она решительно вошла в дверь. Девушка понуро побрела за ней.

— Хороша герцогиня! — усмехнулся Алеша. Саша тихонько подошел к двери, прислушиваясь к возбужденным голосам, толкнул ее — она не открывалась.

Тогда он ударил ее плечом — дверь не поддавалась. Он стукнул в нее ногой, потом забил кулаками.

— Чертовщина какая-то… — пробормотал Саша, удивленно глядя на Алешу.

— Нас заперли!

Реакция Алеши была неожиданной — он расхохотался.

— Ты что? — изумился Саша. — Что здесь смешного?

Алеша отсмеялся и, словно подводя итог, сказал:

— Все верно. Человек предполагает, а Господь располагает. Значит, судьба… Отлично! Плывем по течению!

Он с удовольствием прошелся по комнате и только тут заметил продолговатый стол в углу, сервированный на две персоны: телятина под серебряной крышкой, прикрытое салфетками пиво в фаянсовых кружках и крупно нарезанный хлеб.

— Пир богов! — воскликнул он радостно. — С голоду не помрем.

— Ты что, ошалел? — возмутился Саша. Не глядя на стол, он взял рукой кусок телятины и принялся с остервенением жевать. — Это куда же мы так доплывем? — Он глотнул пива. — Я государыне слово дал!

— Знаю, знаю, — небрежно бросил Алеша. — Ах, пиво хорошее. Жизнь — Родине, честь — никому!

— Перестань паясничать! Сейчас не до шуток.

Снаружи раздался какой-то шум. Друзья с кружками в руках шагнули к окну.

Во двор въехал возок, груженный дровами. Возница вошел в дом.

Сзади раздался скрежет железа. Друзья быстро оглянулись и с изумлением увидели, что стол с посудой и остатками еды пополз вниз.

В кухне стоял с большой жердью в руке возница. Стол опустился. Возница зацепил крюком кольцо и потянул. На мгновение вверху стал виден люк. Но его тут же с грохотом перекрыла ржавая металлическая заслонка.

Пустынная вечерняя улица немецкого городка Цербста. Одинокий фонарь на углу, елки вдоль ограды, особняк с характерным рисунком стен.

Кабинет герцога.

Саша крепко спал на кушетке. На другой — Алеша. Неожиданно обозначился лик Софьи с младенцем — именно такой запомнил ее Алеша перед отъездом. Она положила руку на его лоб. Алеша вздрогнул во сне, в глазах появилось осмысленное выражение.

В окно были видны черепичная крыша и узкая кирпичная труба с ажурным козырьком. Из-за нее вышел кот и сел как египетская статуэтка.

В номере гостиницы «Три короны» Никита уныло смотрел на пустынную улицу.

— Ничего не понимаю. — Он развернул письмо и в который раз прочел: — «Ждем тебя с Алешкой в «Трех коронах». Уже третий день пошел…

— Ну, задержались… А может, поездку им отменили. А может, случилось что. Все под Богом ходим! — Гаврила вынул из серебряного ведерка бутылку шампанского. — Вернемся в Геттинген, Никита Григорьевич, а? Город чистый, славный, все по-немецки знают…

Стол был накрыт на три персоны. Догорали свечи.

— В Россию хочу. Соскучился, — отрезал Никита и подошел к столу.

— Что вы там потеряли? Ох, эти дружки-разрушители, — ворчал Гаврила. — Отужинайте, князь! Стоило шампань охлаждать — весь лед растаял!

В коридоре послышались торопливые шаги.

Никита встрепенулся:

— Они! Гаврила, открывай бутылку!

Слуга ловко вынул пробку и наполнил бокалы.

— За встречу! — воскликнул Никита, поднимая бокал.

Гаврила гостеприимно распахнул дверь — и опешил от неожиданности.

Никита был потрясен еще больше своего слуги.

На пороге стояла «лесная фея» в беличьей шубке и меховом капоре. Руки ее в лисьих рукавицах подпирали подбородок. Она знала, какое производит впечатление, и еле сдерживала смех.

Гаврила неслышно выскользнул из комнаты.

— Я пришла вернуть вашу вещь. — Она протянула к Никите руки. — Возьмите. Мех огненной лисицы согрел мне не только руки, но и сердце.

Девушка старательно выговаривала слова. Речь ее была заранее продумана.

Никита сдвинул варежку на ее руке и поцеловал теплое запястье.

— Подарки назад не принимают.

— Окажите мне маленькую услугу. — Она сделала еще шаг навстречу Никите, глаза ее горели дерзким весельем.

— Это счастье — служить вам, — пролепетал Никита.

— Мне необходим урок русского языка. — Она помедлила. — Какие слова сказали бы вы знатной особе, чтобы обрести ее доверие… и любовь?

Она продолжала смотреть на него в упор.

Никита с трудом преодолел смятение.

— Я бы… сказал так: «Ангел мой, с тех пор как я увидел вас, моя жизнь приобрела смысл… Всякий миг моего бытия принадлежит вам… Я живу ради вашего взгляда, вашей улыбки, вашего…» Простите, — Никита вышел из образа Ромео, — а та влиятельная особа — молода, красива?