Виват, Королева! (СИ)

Он с грохотом отодвинул стул от стола, параллельно проведя ладонь по голове и протянул руку Вере. Она, с каким-то щенячьим восторгом подскочила, вкладывая свою ладонь в его, а потом позволила вывести себя почти в самый центр зала, к сцене, где они были на виду и их мог увидеть любой желающий.

— За тыщу верст холода да вьюга, Нам не хватает с тобой друг друга, Молчи, ничего не говори — Я знаю сама…

Вера, с нарастающим трепетом, обвила его шею руками, позволив ему прижать ее тело ближе к себе. Это было невероятное чувство, медленно покачиваться с ним в такт песне, заглядывать в глаза и делать вид, что кроме их двоих здесь больше никого нет.

— За тыщу верст холода да вьюга, Нам не хватает с тобой друг друга, Молчи, ничего не говори — Я знаю сама…

И уже было плевать, на то, что кто-то там натянул ее платье, плевать, что с улицы уже слышались крики, словно предупреждая о возможной потасовке, плевать, что на них глазели все, кто был сейчас в ресторане.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Это было странно.

Страшно, но в тот, же момент мучительно приятно.

— Странник мой дорогой, Где же ты? Что с тобой? Ты в какой неведомой стране?

Что скрывать, Вера потихоньку тлела, естественно, от сильных рук Артема, плотным кольцом расположившись на талии, к слову, пару раз съезжавших на задницу, и от осознания, что, наконец, настало, то время, когда можно больше не прятаться.

— Странник мой, мой малыш, В этот час ты не спишь, Знаю я, ты помнишь обо мне.

Все эти обжимания на публику, не ради публики, конечно, а просто потому что хочется его касаться, имели под собой довольно твердое основание полагать, что факт их нахождения вместе был серьезен как никогда.

— А у меня все идет отлично: Друзья, дела, счастье в жизни личной, Молчи, ничего не говори — Все это не так…

Да, у Исаева была другая женщина.

Московская, светская тусовка, если можно было ее так назвать, начала судачить о них, когда они впервые появились вместе на благотворительном ужине, посвященном вопросу условиям жизни детей в рамках детского приюта. Как раз в марте, когда был подписан договор на строительство такого детского дома Артемом и его ребятами. Вера знала, что это была важная встреча, а потом не менее важный ужин, на который ее пригласил Исаев. Они ничего себе не позволяли, кроме мимолетных улыбок и небрежного касаниях друг друга плечами. Но все равно она весь вечер была рядом, представленная его партнерам «Просто Вера».

— Я тоже так как и ты хотела, Свободной стать и душой и телом, Но ты это сделал за меня, Мой друг и мой враг…

А потом был его день рождения, она снова была «просто Верой» в тот момент, когда он познакомил ее со своей женой и дочерью. И пусть она пришла с Ваней, держась за его локоть целый вечер, улыбаясь и оставляя «положенные» поцелуи на щеках у законной жены, понимала — Женя в курсе, кто перед ней. Потому что Артем снова осмелился сделать это во второй раз. Только теперь осознанно, также осознанно, как и они, принявшие этот вызов и решившие бороться за свою «территорию».

— Странник мой дорогой, Где же ты? Что с тобой? Ты в какой неведомой стране?

Вера обнимала его сильные плечи, уткнувшись носом куда-то ему под подбородок, чувствуя, как он зарывается носом в ее волосы.

— Думаю со стороны мы выглядим довольно романтично, не находишь? — прошептала Вера, оставляя легкий поцелуй на мужской шее.

— Медляк на школьной дискотеке, — Артем усмехнулся, а потом вздохнул.

— Странник мой, мой малыш, В этот час ты не спишь, Знаю я, ты помнишь обо мне.

— Знаешь, насколько я счастлива?

— Даже боюсь представить.

— Вот насто-о-о-лько, — она по-детски развела руками, откидываясь назад, уверенная в том, что Артем держит ее довольно крепко и не отпустит. Захохотала, представляя, как сейчас выглядит со стороны.

Плевать.

Потому что он тоже сейчас улыбался.

Смотрела ему в глаза и боялась, что сейчас проснется и больше никогда не увидит этот ласковый прищур карих глаз и эту беспечную усмешку, которая снилась ей по ночам.

Невозможно так сильно кого-то любить… Просто нельзя. Но тот результат, который она получила в гонке за собственное счастье говорил об обратном: на каждое «нельзя» было свое «можно».

— Знаю я, ты помнишь…

Потом, когда закончилась песня и Вера, наконец, вернулась с небес на землю, увидела, что никто толком и не пялился, или просто тактично сделали вид, потому что вокруг них собралась приличная толпа таких же танцующих парочек, которые были, также заняты друг другом.

— Это довольно смелое занятие, скажу я тебе, — когда они вернулись за свой столик, Вера огляделась по сторонам, с благодарностью принимая от официанта новый бокал с шампанским и решила закосить под дурочку, — Не боишься, что кто-нибудь насплетничает Женьке?

— Все кто мог, уже насплетничал. Она давно в курсе, ну я так думаю, — Исаев пожал плечами, ковыряясь в зубах зубочисткой. Кивнув головой в знак приветствия, проходящему мимо столика мужчине, снова посмотрел на Веру, — Тебе не кажется, что уже хватит?