Виват, Королева! (СИ)

Когда заиграл проигрыш, Вера прикрыла глаза. И перед глазами вновь побежали картинки ее последнего выступления. Когда она как влюбленная дурочка, прямо со сцены признавалась ему в любви, пока он точно также сидел в зале и сверлил ее взглядом.

А потом пошел дождь.

Проливной ливень, такой сильный, в котором при желании, можно было захлебнуться.

Только прошлый раз у него на бедре покоилась рука другой женщины и неважно, что она по праву считала и до сих пор считает своим, сегодня он один. И смотрит по-другому.

Хотите честно?

Она ни в чем не сомневалась сейчас.

— Своих в полёт я отпускаю белых птиц, По свету разнесут они любовь, Ведь для свободных птиц на небе нет границ, И нет преград для моих птиц…

Картинно удивляться не пришлось, потому что помимо врученного Андреем букета, Вере подарили еще парочку, не менее красивых цветочных композиций. Те, в небольшой корзинке, кстати, понравились больше всех.

Немного отдышавшись и придя в себя после «головокружительного успеха» как выразилась Софа, Вера окончательно протрезвела и вернулась за столик к Исаеву, по пути принимая поздравления с возвращением.

— Только не говори, что вместо того, чтобы смотреть и слушать меня, ты тут нахрюкался в одиночестве, — Вера засмеялась, легонько стукнув его по плечу, на самом деле зная, что он ни на секунду не отвел от нее взгляда. Мужчина молчал, улыбнувшись уголками губ, продолжая с каким-то необъяснимым любопытством ее разглядывать.

— Мне жаль.

— Тебе понравилось? — Клинкова решила перевести тему, до боли закусывая собственную губу, потому что понимала, о чем он.

Да, ей тоже жаль.

Исаев не ответил, все, также молча заправив ей за ухо выбившуюся из прически рыжую прядку, а потом обхватил ее лицо ладонями и прижался к ее губам.

Что ж, значит целоваться на людях официально разрешено.

Исаева развезло еще в ресторане, поэтому пока Клинкова еще мужественно держалась на ногах, решила, что пора завершать эту вечеринку. Кое-как, с Костей наперевес, дотащили Исаева до машины и кинули на заднее сиденье.

— Попрошу поаккуратней, — деловым тоном неожиданно заявил мужчина, подбирая ноги к себе, чтобы позволить закрыть дверь машины, — Детка, садись ко мне.

— Исаев…

— Это не обсуждается, малыш… Давай… — Артем, покряхтев, принял сидячее положение, хлопая ладонью по сиденью рядом с собой. Вера, громко икнула, прикрыв рот ладошкой, а потом, улыбнувшись, плюхнулась к Исаеву.

— Домой? — Костя завел машину и посмотрел в зеркало, пытаясь найти в ответ хоть чей-нибудь взгляд из пассажиров.

Клинкова.

— Домой.

Затащив «уставшего» Артема в дом и посадив его на пуфик в коридоре, Вера смахнула пару прядей из растрепавшейся прически и присела на корточки напротив него.

— Может, надо было до спальни дотащить? — Костя мялся в пороге, наблюдая за тем, как девушка стягивает мужские туфли.

— Езжай домой, Кость, уже поздно, я с ним как-нибудь справлюсь.

— Точно?

— Точно.

Парень, с недоверием, в очередной раз глянул на девушку, а потом вышел из дома, тихо прикрыв за собой дверь.

— Почему ты не захотела, чтобы он помог? — неожиданный голос Артема слегка напугал Веру, которая задумчиво стягивала с него вторую туфлю.

— Не хочу, чтобы в нашу спальню заходили посторонние.

— В нашу… — мужчина усмехнулся, касаясь ладонью рыжей макушки, — Верка… Откуда ты такая на мою голову?

— Неужели жалеешь, что связался? — Вера, оставила обувь в сторону, и подняла голову, смотря ему прямо в глаза.

— Ни одного раза за все время. Я теперь уж и не знаю, как это: «без тебя».

Вера, молчаливо смотрела на мужчину, млея под ласковыми прикосновениями мужской руки. Боялась спугнуть его признания, которые ждала всем сердцем. Конечно, понимала, что он тот тип мужчин, которые не размениваются словами, не бросают их на ветер, а просто берут и делают. Но женщины ведь любят ушами…

— Я люблю тебя, — искреннее признание, шепотом, от которой у нее самой побежали мурашки. Она тоже уже не знала, каково это «без него».

Мужчина глубоко дышал, изучающее смотрел прямо в глаза таким взглядом, что если бы Вера лично не видела, что он выпил несколько графинов водки, сказала, что он абсолютно трезвый.

— Говорят, что любить таких как мы страшно, — он улыбнулся, касаясь пальцами девичьего подбородка, обвел контур, скользнул на скулу, оттуда выше — к уху.

— Не страшно. Страшно понять, что твоя любовь никому не нужна.

Исаев оттолкнулся от стены, наклоняясь к Вере, которая так и сидела у его ног.

— Это так банально, признаваться в любви вот так, типа «я тебя люблю»… — Вера вопросительно выгнула бровь, ожидая объяснений, потому что только что сама «так банально» призналась ему в любви, — Мужику банально. Я хочу, чтобы ты понимала и ощущала это. Чтобы ты чувствовала, что ты моя.

— Всегда. Ощущаю, даже на расстоянии, — Вера закивала головой, как китайский болванчик, утопая в раскрытых объятиях Исаева.