Византийская кунсткамера. Неортодоксальные факты из жизни самой православной империи

Богословие было популярным увлечением, и о нем говорили на улицах почти столько же, сколько о скачках. В 381 году Григорий Нисский был в Константинополе на Вселенском соборе и жаловался на пристрастие низших классов к богословским рассуждениям: «Вы, конечно, отлично знаете, кого я имею в виду. Все в Городе полно такими людьми: улицы, рынки, площади, переулки; торговцы одеждой, менялы, разносчики еды. Если ты спросишь его о деньгах, он будет философствовать о рожденном и нерожденном. Если осведомишься насчет цены на хлеб, он ответит, что «Отец больший, а Сын подчиненный». А если поинтересуешься: «Баня готова?», он примется утверждать, что Сын из не сущих. Я не знаю, как следует назвать это зло: помешательством, безумием или какой-то эпидемией, которая производит помутнение рассудка?» Григорий намекал на то, что на арианских позициях стоят только люди низшего сословия (О божестве Сына и Духа 557).

* * *

Богословствование метеоризмом: арианский богослов Аэтий (IV век) иллюстрировал различные богословские позиции относительно Отца, Сына и Святого Духа посредством пуков. Три одинаковых пука обозначали богословие его противников, тогда как три последовательно уменьшающихся пука обозначали его собственную (Феодор Мопсуестийский. Против Евномия).

* * *

Богословствование непристойными жестами: в 498 году Олимпий, высокопоставленный константинопольский чиновник и арианин, готовился искупаться в Еленианских банях, когда услышал, что кто-то упоминает единосущие Троицы. «Что это за Троица?», — спросил он. «Вот, — сказал он, схватив себя за гениталии, — и у меня есть троица!» Но когда он вошел в воду, та чудесным образом закипела, и он умер. Изображение этого чуда было помещено православными на этом месте, но позднее один чиновник был подкуплен арианами, чтобы скрыть его (Феодор Чтец. Церковная история 465; Иоанн Дамаскин. Защитительное слово против порицающих святые иконы 3, 90).

* * *

Первым христианским епископом, казненным христианским императором за неверные богословские воззрения, был, вероятно, Павел Константинопольский (умер в 350 году), которого задушили в тюрьме, — всего лишь через сорок лет после завершения Великого гонения на христианство со стороны языческих императоров.

* * *

Считается, что секта маркионитов крестила мертвых. Живой человек должен лечь под кроватью умершего, и когда пресвитеры спросят покойника, хочет ли он креститься, человек под кроватью говорит «да», и тогда того крестят (Иоанн Златоуст. Толкование на 1 Кор. 40, 1).

* * *

Богословские споры часто порождали сексуальные скандалы, так как это был отличный способ дискредитировать оппонента. Некие ариане в Антиохии наняли проститутку, раздели ее и провели ночью к епископу Евфрату[26], чтобы представить дело так, будто он занимался с ней любовью. Она же думала, что ее позвали к молодому и шла охотно, но, когда увидела, что это старик, да еще и в епископской одежде, начала кричать: «Насилуют!» А они попросили ее молчать и оболгать епископа. Дело переросло в большой скандал, и в него вмешался суд. В конце концов ее сутенер выдал тех людей, что наняли ее, а они сдали своего предводителя — арианского соперника епископа (Афанасий Великий. История ариан 20).

* * *

Евдокий Антиохийский был поставлен епископом Константинополя в 360 году, когда была закончена первая Святая София, и сказал в своем интронизационном слове, что «Отец нечестив, Сын благочестив». Когда народ от этого заволновался и начал возмущаться, он объяснил, что Сын благочестив потому, что почитает Отца, а Отец нечестив потому, что Ему некого почитать». Тогда все в церкви засмеялись (Сократ Схоластик. Церковная история 2, 43).

* * *

Когда императоры сами не затевали теологических споров, они обычно старались сохранить мир, запрещая богословскую агитацию: «Никому не дано права публично спорить о религии, обсуждать ее или высказывать свое мнение о ней. Если кто-то дерзнет поступить вопреки этому закону… будет подвергнут соответствующей каре и надлежащему наказанию» (Феодосий I в 388 году; Кодекс Феодосия 16, 4, 2).

* * *

Византийцы любили составлять длинные списки ересей, которые занимали много томов и подробно объясняли ошибки каждой из них, приводя контраргументы против их основных позиций или высказываний, а иногда показывая, как ереси генетически связаны друг с другом. Самый ранний объемный труд такого рода был написан «охотником на еретиков» Епифанием Кипрским и называется «Панарион», то есть «аптечка» (IV век). Другие названия такого рода — «Догматическое всеоружие» («Паноплия») Евфимия Зигавина и «Сокровище православной веры» Никиты Хониата (XII век). В поздневизантийский период распространились отдельные списки, перечислявшие «Заблуждения латинян» (то есть Католической церкви). Своды законов содержали отдельные разделы, в которых перечислялись все наказания и ограничения, применявшиеся к различным категориям еретиков (например, Кодекс Феодосия 16, 4: «О еретиках»; V век).

* * *