Византийские легенды

Двинувшись в путь, я пришел в святые места и поклонился пречестному древу и святому воскресению; а наутро стал искать святого Пелагия и, нашедши, остановился у его келии на Елеонской горе,[60] где молился господь. Когда же я увидел, что у кельи нет входных дверей и со всех сторон глухие стены с одним только маленьким оконцем, да и то было плотно притворено, постучал, и Пелагий отпер. Взглянув на меня — на самом деле то была раба божия, — она узнала меня, я же ее вовсе не узнал. И как бы я мог узнать, раз ее невиданная и удивительная красота так увяла от строгого воздержания и истаяла, словно воск? Ведь ее прежде полные прелести глаза глубоко запали и едва виднелись, а соответствие в прекрасном ее облике исчезло от чрезмерных лишений. Весь Иерусалим думал, что это евнух, и никто не подозревал в ней женщины, даже я не чаял ничего подобного; я получил от нее как от мужчины благословение, и после того она говорит мне: «Почтенный брат мой, не под началом ли ты владыки Нонна, епископа?». Я ответил: «Да, досточтимый отче». Она говорит мне: «Пусть молится за меня — ведь твой досточтимый епископ — апостол господень». Затем сказала: «Молись за меня, почтенный брат мой», затворила оконце и стала петь псалом третьего часа.[61] А я постоял возле ее келии и помолился, и ушел оттуда, получив величайшее назидание от ангельских словес ее и ни о чем не догадываясь. В течение дня я ходил по монастырям, чтобы помолиться и принять благословение святых отцов. Повсюду в этих монастырях шла молва о святом Пелагии. И на второй день пришед к ее келии за благословением, я не получил ответа, а на третий день сказал себе: «Вот я приходил сюда раз и другой раз, но не имел ответа. Не ушел ли отсюда тот раб божий?». С этими словами я стал со всех сторон оглядывать келию. Так как выхода нигде не было, мне пришла на ум другая мысль, и охватило меня благочестивое раздумие: «Уж не умер ли, — говорил я себе, — живший здесь святой монах?», и стал старательнее смотреть, не разгляжу ли чего через оконце. Так как я не только ничего не увидел, но даже не услышал, чтобы кто-нибудь внутри, как прежде, пел или хотя дышал, я решил снять с оконца глиняную замазку и посмотреть повнимательнее. Сделав это, я просунул голову и вот вижу, что святой мертв и благолепно покоится на земле. Тут я снова захлопнул оконце, замазал его глиной и, славя бога, поспешил в Иерусалим, рассказывая живущим там о кончине святого монаха чудотворца Пелагия. Тотчас иноки из Никополя, Иерихона и из монастырей по ту сторону Иордана в великом множестве собрались на Елеонской горе. Выломав двери келии, они вынесли тело святого, многоценнее всякого золота и дорогих камней, дали ему целование и с великим почетом и благоговением положили на ложе. Когда святейший епископ, тоже прибывший туда, равно как досточтимые отцы, обряжали Пелагия и умащали миром, они увидели, что Пелагий по природе своей истинно был женщиной, и все велегласно воскликнули: «Слава тебе, господи, что много у тебя сокровенных на земле святых, не только мужей, но и жен». И так всему сошедшемуся народу стало известно это великое чудо, а собрались туда также и все монахини женских монастырей. Святые отцы со свечами и кадилами несли на руках святые останки Пелагии и погребли их на почетном и святом месте. Такова жизнь блудницы, таковы деяния распутной женщины. Господь да дарует свою милость в день суда и нам, равно как ей, ибо слава его во веки веков. Аминь.　

Текст переведен по изданию:

Н. Usеner. Legenden der heiligen Pelagia. Bonn, 1879.

Жизнь и деяния блаженного Симеона Столпника

(VI в.)

Дивное и невиданное чудо произошло в наши дни. Я, грешный и смиренный Антоний, решил записать, что помню. Ведь сказание о нем исполнено пользы и назидания. Поэтому прошу — склоните свой слух п послушайте, что помню.