Византийские церкви и памятники Константинополя

Известно, что в продолжительное царствование Феодосия Младшего (408 – 450) Константинополь принял вполне свой позднейший вид: взамен стен Константина построен новый их пояс, охвативший собою и поселки когорт и увеличивший более чем на одну треть весь город. То, что было прежде за городом, вне стен, очутилось теперь внутри. Прежние стены должны были быть разобраны частью для сооружения новых, частью разбирались потом, но память о различных частях, порогах, напр., золотых воротах Константина сохранилась долго, и догадка о том, что хроникеры смешивали напр., древние золотые ворота с позднейшими, представляется сама собою. Для нас этот новый пояс укреплений, вызванный страхом Скифов и Гуннов, важен тем, что он дал убежище первым монастырям столицы. В самом деле, до времен Феодосия Младшего, упоминаемые огулом монастыри, кроме немногих, были, по всей вероятности, те же частные дома, отданные или завещанные общинам и приютам монахов. Большинство их не имело своих церквей и пользовалось приходскими. Развитие монашества с конца IV и в V веке на Востоке повлияло и на столицу со времени утверждения в ней православия. Созомен в кн. 4, гл. 2-я, упоминает о многих монастырях, основанных патриархом Македонием (341 – 360): из них особенно знаменит был м – рь Марафония. К концу IV и началу V столетия в Константинополе имеем следующие монастыри: Вифлиемский, Каллистрата (по имени основателя), Флора, св. Мавры, св. Олимпиады, св. Павла, св. Зотика, но все они остались более или менее неизвестны нам: многие переменили свое имя или уничтожились. К царствованию Феодосия и ближайшим временам после него относится, напротив, появление самых знаменитых монастырей столицы, самого людного – Далмата, Студийского (около 403 г.), Паулина, свв. Космы и Дамиана (так наз. Космидон, большой монастырь вне стен, на С. от столицы, построенный тем же Паулином), свв. Вассиина, Геспера и Зои и др. И все эти монастыри представляют, кроме обителей, и обширные при них храмы, и помещаются внутри стен, что при новых опасностях от варваров было необходимо, за редкими исключениями. Из них м – рь Далмата, в ЮЗ углу столицы, по дороге к Зол. воротам, основан около 430 – х годов и был самым обширным. Студийский рано прославился ученостью своих монахов и благочестием. О построении Космидиона передается целая легенда Кодином[15]. Диев монастырь в эту эпоху был настолько больших размеров, что в нем мог заседать собор. Но, что самое важное, все эти монастыри являлись выражением созревшей народной потребности, и зачастую их основатели и даже первые игумны шли разом против правительства и церковной иерархии, коль скоро обе эти власти уклонялись в сторону от народного течения православной церкви. Основатель одного из них Далмат и игумен другого Евтих были ревностными поборниками Кирилла Александрийского и в управление Константинопольскою епархией Нестория могли стать решительно против патриарха. Известию, как Несторий, суровый и несдержанный на язык антиохийский монах, преследователь ариан, заслуживший поднятыми им гонениями имя «зажигателя» (purka=iéav) унаследовавший на своей новой кафедре узкое различение двух естеств в лице Иисуса Христа, пришел к отрицанию «Богородицы», чтимой им как благословенной матери Христа, и в пылу религиозных споров дошел до ереси Ария. Мы не имеем ни сил, ни желания входить в разбор этого колоссального религиозного столкновения, с трудом и не вполне разрешенного двумя соборами, отразившими на себе ожесточенную страстность схватки двух соперничавших епархий – Константинопольской и Александрийской. Однако, нельзя не указать, пользуясь свидетельством правдивого Сократа, что религиозные гонения, поднятые сперва Несторием и в столице, и на Геллемонте против Македониан были противны народному желанию, и лишение их церквей, бывших в столице, было насилием. Правду говорит пословица, прибавляет Сократ (кн. VII. гл. 31-я), найдется всегда вино для пьяниц, и драка для драчунов. Несторий нашел для своего драчливого характера пищу во вражде против народного почитания ев. Девы «Божией Матерью», и хотя вовсе не был повинен в Арианской ереси, по словам того же Сократа, но, страдая самомнением и поверхностною ученостью, а главное, увлекаясь своим красноречием, ставил свое мнение на место признанного учения. Несторий просмотрел свидетельства старины, говорит Сократ. Оригена и Евсевия Памфила и поднялся против имени Феотокос. Известно, как потом тот же Несторий уступал, когда собор санкционировал обычай и утвердил догмат. Тем не менее, эта полемическая борьба ясно указала на Египет и Сирию, где развились преимущественно корни почитания Богородицы, и потому совершенно понятно, что в Константинополе до начала этой борьбы и решения ее собором могло не быть церквей во имя Богородицы[16]. В ближайшее затем правление Пульхерии и Маркиана построено было много церквей и преимущественно во имя Божией Матери: церковь Влахернской Богородицы, Халкопратийской (неподалеку от дворца), Одтитрии, храм Богородицы Кира (tèa Kéurou) (с чудотворным образом); и, быть может, также храм Богородицы Диакониссы, находившейся между церквами Ирины и Софии[17]: также свв. Лаврентия, Стефана (во дворце), пророка Исаии близ Лаврентия (вне стен Константина, по дороге во Влахерны[18]).