Византийский букварь. Введение в историю Византии

В молодости Лев по воле отца вступил в брак с Феофано. Она умерла примерно после десяти лет императорского правления Льва (в 897 г.), не оставив мужского потомства. Император женился на Зое, которая пережила его первую жену лишь на два года, также без мужского потомства. Когда после этого император вступил в третий брак в 900 г., то это было уже конфликтом с церковной традицией и его собственной новеллой, запрещавшей третий брак. Многобрачие Льва было вынужденным и нисколько не походило на многобрачие Генриха VIII или Ивана Грозного. Не прошло и года, как скончалась третья жена императора. Не могло быть и речи о четвертом браке, однако в 905 г. «подруга» императора Зоя Карбонопсина родила ему сына. Наконец Лев имел наследника, однако его подобало узаконить. И в этом была большая проблема. Патриарх Николай Мистик согласился его крестить как сына императора (будущий Константин VII Багрянородный), однако с условием удаления Зои от двора. На Богоявление 906 г. мальчик был крещен, а через три дня после этого император обвенчался с его матерью, возведя ее, впрочем, лишь в сан августы, а не императрицы.

Это был серьезный конфликт, в котором все стороны были по-своему правы. Но патриарх в данном случае мог лишь отлучить императора. Так он и сделал, и на Рождество и Богоявление 906–907 гг. императору пришлось остаться вне врат храма Св. Софии. Впрочем, он решил этот вопрос через обращение в Рим: папа Сергий III одобрил поступок императора и благословил его брак, поскольку все браки Льва заключались после смерти предыдущей жены. Патриарх Николай Мистик (правил в 901–907) был низложен Львом и заменен на более мягкого Евфимия. Впрочем, ему еще было суждено сыграть важную роль в истории не только византийской церкви, но и государства во второй период его патриаршества сразу после смерти Льва (912–925). А Константин был коронован 15 мая 908 г. как соимператор, и это упрочняло династию.

6. Войны с Болгарией. Царь Симеон (893–927 гг.) и Роман Лекапин (919–944 гг.)

Как уже было сказано выше, после подавления языческой реакции в Болгарии (889–893) царем стал Симеон, один из сыновей вернувшегося к монашеской жизни Бориса. Симеон много лет прожил в Константинополе и понастоящему являлся плодом приобщения болгарского народа к византийской культуре: он блестяще знал греческий язык, знал как древнегреческую, так и христианскую литературу и нисколько не сомневался в том, что Константинополь является центром цивилизованного круга земель, к которому теперь приобщилась и его, Симеона, страна. Но, прожив долго в Константинополе, Симеон уже не удовлетворялся тем, что оказался царем еще в совсем недавнем прошлом варварского народа. И у него появилась мечта – самому стать византийским императором.

Несмотря на попытки многих государей в классической Византии обеспечить трон для своего потомства и на то, что династический принцип действительно начинал утверждаться, возможность занять престол со стороны все равно оставалась. И Симеон это хорошо знал. Но знал он и то, что делало для него занятие престола практически невозможным: несмотря на свое византийское образование и посвященность во внутреннюю жизнь Константинополя, он был государем другого государства, входящего в византийское содружество. Таким образом, он уже занимал определенное место в этом содружестве, но с этого места было невозможно стать императором. С попыткой решить это неразрешимое противоречие и были связаны войны Болгарии и Византии в период правления Симеона.

Император Лев умер в мае 912 г. Власть оказалась в руках его брата и соправителя Александра, поскольку Константин VII пребывал еще в шестилетнем возрасте. Как нередко бывает, Александр отставил приближенных Льва (заточив его вдову Зою в монастырь), зато вновь призвал на патриаршество Николая Мистика. Как считают многие историки, Александр не был подготовлен к правлению и куда больше интересовался светскими развлечениями. Он сам дал повод к болгарскому наступлению, отказавшись платить Болгарии ежегодную дань, установленную договором 896 г.: осторожный Лев VI не решился в свое время на такой шаг. Вообще, византийцы не считали зазорным уплату дани, если это гарантировало мир и развязывало руки для другой деятельности.