Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.

Понятно, как должен был бы отнестись к нему Керулларий в том случае, если бы он придавал большое значение опреснокам. Он должен был бы разубедить Антиохийского патриарха, показать ему, что он ошибается, считая опресноки такой маловажной вещью, что в действительности латиняне погрешили против правой веры, изгнав из евхаристийной практики квасной хлеб. Но этого Керулларий не делает. Он действительно старается убедить патриарха Петра, что латиняне веруют не право, но достигает этого иным путем, разъясняя, что не опресноками только отличаются латиняне от греков, что они разногласят и во многих других пунктах, в том числе и в догмате об исхождении Св. Духа.[2992] Этим самым Керулларий как бы желал сказать, что вопрос об опресноках сам по себе еще не важен, из-за него еще не следовало бы налагать отлучение на латинян, между тем в 1053 г. вопрос был поднят и из-за него начато в Византии преследование против латинян. Обстоятельство решительно непонятное и по законам здравого смысла необъяснимое, если не предположить, что в основе скрывались другие мотивы, а вопрос об опресноках был ширмой, прикрывавшей эти мотивы. Помимо таких мотивов это обстоятельство возможно было бы объяснить лишь одним способом, а именно, что в течении года у Керуллария произошел переворот в мыслях: в конце 1053 г. он считал опресноки чрезвычайно важным отступлением, даже уклонением от веры, а в конце 1054 г. (когда написано письмо к Петру Антиохийскому) изменил взгляд и стал смотреть на них так же, как смотрел Петр. Но такой способ объяснения оказывается несостоятельным. Керулларий принадлежал к разряду тех людей, у которых слово и дело не расходятся между собой и которые, придя к известному убеждению, поступают согласно с убеждением. Если предположить, что Керулларий в 1053 г. восставал против латинян и преследовал их за опресноки потому, что опресноки сами по себе в его глазах были важным предметом, заслуживавшим преследования, то вместе с тем необходимо допустить, что и в предшествующие десять лет своего патриаршествования (с 1043 г.) он точно так же относился к латинянам; если же относился иначе, то потому, что не знал о существовании у них обычая опресноков. Но обе посылки неверны: Керулларий до 1053 г. и знал об опресноках, и в то же время не вооружался против них. Что Керулларий знал о них, свидетельствует он сам в письме к Петру Антиохийскому,[2993] где говорит, что Аргир во время своего пребывания в Константинополе часто беседовал с ним в духе латинян об опресноках и вследствие того раза три-четыре был не допущен к причащению, что было вполне законно и необходимо в том случае, если Аргир признавал правильность только Евхаристии, совершенной на опресноках, и требовал, чтобы и в греческом храме его причащали опресноками. Аргир проживал в Константинополе с 1045 г. по 1051 г., следовательно, к этому времени относятся его беседы с Керулларием об опресноках, и Керулларий, по меньшей мере года за два до открытого выступления против латинян, имел сведения об опресноках и был знаком с аргументами «за» и «против». Что Керулларий до конца 1053 г. не преследовал латинян за опресноки, об этом свидетельствует отсутствие всяких указаний в этом смысле, между тем таковые несомненно остались бы, если бы факт существовал, потому что в интересах латинян, в частности папских легатов, было выяснить все, что только можно было с их точки зрения поставить в вину Керулларию. При этом необходимо надлежащим образом оценить одно место в хронике Скилицы, на котором может быть основан противоположный вывод. Вот оно: «Патриарх Михаил после своего рукоположения (άμα τώ χειροτονηθήναι, т. е. в 1043 г.) исключил римского папу из диптихов, возведя на него обвинение в опресноках, как причину удаления из диптихов. В этом ему содействовал патриарх Антиохийский Петр, архиепископ Болгарии Лев и вся знатнейшая часть Церкви. Придя же в столкновение с тогдашним игуменом Студийского монастыря Михаилом, по прозванию Мерментул, выбросил из синодика, читаемого в церквах, св. Феодора Студита. Мерментул не перенес этого, пришел к царю и сообщил ему о происшедшем. И вот по царскому повелению был прочитан синодик в неделю Самарянины, все остальное прочитано было по обычаю, а имя великого Феодора патриарх, встав, произнес громким и раздельным голосом. Таким образом укрощено было возникшее по этому поводу волнение монахов Мерментула».[2994] В этом месте поставлены в связь два сообщения: а) о столкновении Керуллария с Римом и б) о его столкновении со Студийским монастырем. Последнее столкновение в сообщении Скилицы имеет загадочный характер. Из того, что в хронике оно поставлено в тесную связь с первым столкновением, можно догадываться, что оно произошло в 1053—1054 гг. О поводах к столкновению историк ничего не говорит, но сопоставляя одно замечание Петра Антиохийского[2995] с неизданным трактатом Никиты Стифата,[2996] можно прийти к заключению, что столкновение произошло из-за поясов, которые стали носить диаконы — монахи Студийского монастыря и которые, несмотря на все старания патриарха, не могли быть выведены из употребления. Что касается сообщения Скилицы о столкновении с Римом, то в нем истина перемешана с ложью. Верно то, что имя папы было выброшено из диптихов Константинопольской церкви, что Керулларий первый выступил против латинян с обвинением по поводу опресноков и что помощником Константинопольского патриарха был Лев Охридский, но затем остальные частности (о Петре Антиохийском, особенно же о времени исключения папы из диптихов и побуждении к тому) явно выдуманы: Петр Антиохийский потому уже не мог участвовать во враждебном столкновении Константинополя с Римом по вопросу об опресноках, что он держался на этот предмет взгляда, исключавшего возможность вражды, а главное, что до 1054 г. не начиналось переписки, не завязывалось сношений по этому предмету у Петра с Керулларием, следовательно, не могло произойти никакого соглашения насчет общих действий в борьбе с Римом. Несообразность же той частности, что Петр содействовал Константинопольскому патриарху с момента рукоположения последнего, достаточно уже разоблачается тем обстоятельством, что Петр вступил на Антиохийский престол лишь в 1052 г.[2997] Исключение папы из диптихов сделано не Керулларием и не в 1043 г., но гораздо раньше, когда еще не было возбуждаемо вопроса об опресноках. Если бы это было сделано Керулларием или, по крайней мере, его предшественником, на его памяти, то естественно было бы Керулларию или питомцу Константинопольской патриаршей школы, Петру Антиохийскому, иметь на этот счет достоверные сведения. Между тем как тот, так и другой имеют крайне смутное представление о деле. В своем письме к Петру Антиохийскому, отправленном не ранее последних чисел июля 1054 г., после окончательного разрыва, Керулларий писал: «До наших ушей дошел слух, что твое совершенство (τελειώτης), а также патриархи Александрийский и Иерусалимский, возносите в священных диптихах римского папу. Не думаю, чтобы возможно было допустить такую несообразность, особенно с твоей стороны; ибо ты знаешь, что со времени святого Шестого Вселенского собора возношение папы исключено из священных диптихов в наших святых церквах за то, что тогдашний папа римский Вигилий не прибыл на этот собор и не анафематствовал как написанного Феодоритом против правой веры и двенадцати глав св. Кирилла, так и послания Ивы; с тех пор и доныне папа отсечен от нашей святейшей кафолической Церкви. Поэтому-то мне и показалось это невероятным не столько в рассуждении тех двух патриархов, сколько ввиду твоей учености и замечательного благоразумия».[2998] По поводу этих слов Петр Антиохийский писал Керулларию следующее'. «Содержание твоего почтенного письма повергло меня в стыд, и поверь — более за тебя, именно если ты такие же письма, как к нам, написал и к другим блаженнейшим патриархам, неосновательно и без полного знания, следуя пустой молве, представил не бывшее бывшим. Если твоя святая Церковь не возносит папу, то каким образом мог бы возносить его я, питомец и ревнитель этой Церкви, более чем кто другой всегда прославляющий и возвеличивающий ее преимущества (πρεσβεία) словом и делом? А что сказано относительно Вигилия, то это не рекомендует тщательности твое доброчестного хартофилакса, который хотя и искусен, как мы слышали, в риторической науке, однако же в делах церковных оказывается новичком, не приобретшим надлежащей опытности». Исправив затем допущенные Керулларием церковно-исторические ошибки, т. е. сказав, что папа Вигилий жил во время Пятого, а не Шестого Вселенского собора, что он по причине вражды с патриархом Миной был лишен церковного возношения, но лишь временно, во время же Шестого Вселенского собора папой был Агафон, к которому, как свидетельствуют акты, читаемые обыкновенно в неделю по Воздвижении Честного Креста, собор отнесся с честью, патриарх Петр продолжает: «Я сам могу быть неоспоримым свидетелем, а со мной многие из знатных лиц Церкви, что при покойном (τφ μακαρίτη) патриархе Антиохийском кир Иоанне папа римский Иоанн возносим был в священных диптихах, — это я сам слышал. А когда я сорок пять лет тому назад прибыл в Константинополь, тогда я слышал, как покойный патриарх кир Сергий во время божественного тайнодействия возносил того же папу вместе с другими патриархами. Каким образом и по какой причине исключено впоследствии его возношение, я не знаю».[2999] Таким образом ни Керулларий, ни Петр не имеют точных сведений о времени и причинах исключения римского папы из диптихов, — сведения Керуллария не только не точны, но извращены исторически, Петра — ближе к истине. Петр по собственному опыту знает, что при патриархе Сергии имя папы Иоанна возносилось в Константинополе и в Антиохии, и так как из двух пап, носивших при Сергии это имя, Иоанн XVIII, занимавший папский престол до 1008 г., ближе подходит к вычислению (1054 — 45 = 1009), чем папа Иоанн XVII, сидевший на престоле с мая до декабря 1003 г., то очевидно первого и нужно понимать под папой, имя которого возносилось за литургией, и время возношения относить приблизительно к 1008 г. Петр знает, что лишь впоследствии, после 1008 г., имя папы выброшено из диптихов, но достоверно не знает, когда и почему. Мы можем догадываться, что это произошло или при патриархе Сергии (999-1019) вследствие сделанного папой Бенедиктом VIII (1012— 1024) распоряжения, чтобы во время литургии был пет Символ веры с прибавкой Filioque, или при патриархе Евстафии (1019-1025) в связи с неудавшейся в 1024 г. попыткой склонить папу Иоанна XIX (1024-1032) к признанию за Константинопольским патриархом титула «вселенский». Результат тот, что сведение, занесенное Скилицей в хронику о столкновении Керуллария с Римом, произошедшем будто бы тотчас после вступления его на патриарший престол, возникшем из-за опресноков и выразившемся исключением имени папы из церковных диптихов, неверно: оно заимствовано Скилицей из какого-то до нас недошедшего и крайне ненадежного источника, проникнутого нерасположенностью к Константинопольским патриархам. Даже такой малосмыслящий компилятор, как Кедрин, понял цену этого источника и в своей компиляции рассмотренное место Скилицы опустил. Какие же были побуждения для неожиданного со стороны Керуллария шага, его нападения на латинян — административного и литературного? Мало данных для ответа на этот вопрос, но и тех немногих указаний, какие находятся в нашем распоряжении, достаточно, чтобы убедиться, что столкновение при Керулларии было аналогично со столкновением при Фотии. Точно так же вопрос о разностях между Церквами был только легальным оружием, примененным в минуту опасности, сначала — недостаточно острым, но обостренным после того, как опасность увеличилась. Точно так же в основе лежало соперничество между Римским и Константинопольским престолами за власть и за границы епархий. Разница между столкновением при Фотии и Керулларии лишь та, что в одном случае притязание Римской церкви на подчинение себе Константинопольской вызвало последнюю к самозащите и потом это притязание восполнено было вопросом о епархиях, во втором же случае территориальный вопрос выступил сначала и, вызвав со стороны Константинопольской кафедры протест, под видом нападения на опресноки, был затем осложнен вообще борьбой за власть; в первом случае византийское правительство было союзником Византийской церкви против папских притязаний, в последнем оно принесло преимущества своей Церкви в жертву политическим расчетам и папству. При Фотии дело остановилось лишь на недоразумениях, не дойдя до катастрофы, при Керулларии оно окончилось разрывом, потому что без малого два столетия, протекших от Фотия до Керуллария, не остались без влияния на всестороннем прояснении в сознании Востока и Запада противоположности между ними национальной, политической и церковной, внутреннее же отчуждение — результат противоположности — нашло себе внешнее выражение в формальном разделении Церквей.