Византийское наследство

после полуночи 17 марта 1768 года

— Тяжелая ноша свалилась на твои плечи, мой милый Стась, — Екатерина Алексеевна погладила короля по волосам как маленького ребенка, тот ответно прижался к ней так, что пришлось поцеловать, демонстрируя ласку и заботу. Станислав Август ей нравился как любовник — пылкостью, неутомимостью, страстностью и привязанностью.

Вот только как король совершенно не подходил по своим качествам — слабохарактерный и не воин, как покойный Григорий или здравствующий Алехан, что наводил сейчас ужас на турок. Но выбирать женщине будущего супруга, венценосного монарха, было не из кого — Стась не просто лучшая кандидатура, но и единственная.

Страна, правда, не самая подходящая, но вполне приемлемая, главное с первых минут принять бразды правления на себя — будущий супруг особа весьма недальновидная, ему свойственно совершать множество ошибок. Но тут она сама его в свое время протолкнула к власти, словно предчувствовала грядущие в жизни перемены.

Чудом спаслась во время «царской свары», хотя убийцы гнались по пятам. Но позже сумела договориться с Иоанном Антоновичем — она признала его верховенство, став конфидентом, он принял ее под свое покровительство, сделав наперсницей в ряде дел.

Вот только в Голштинии оставаться уже не след — юный герцог Пауль-Петер косо взирает на собственную мать, попав под влияние местного дворянства, что относилось к ней с трудно скрываемой неприязнью. Так что перебираться в Йевер к брату совершенно не хотелось, и Фике, после раздела Польши осознала, что теперь судьба представляет ей самый подходящий случай, тем более, что старый любовник продолжает ее любить, очень признательный за королевскую корону.

— Я бы охотно поддержала тебя в сей тяжелый час, но увы — я всего лишь герцогиня, к тому же вдовствующая. Но помогу — вижу, что ты не знаешь многого о положении дел. Моя любовь, ты настоящий король, и я верю, что ты будешь великим монархом! А я несчастная вдова…

— Почему ты вдовствующая герцогиня? Я слышал, что ты развелась со своим мужем, а он вполне здравствует и царствует в Черногории! И сейчас там царь Стефан, под первым именем. Российский император признал за ним царский титул и…

— Ты слышал сие от людей, мой милый. Ни Иоанн Антонович, ни я, никогда не подтверждали, что царь Стефан есть покойный император Петр Федорович. Да и сам черногорец о том иностранным послам не заикался. Все просто домыслили слухи, не понимая, что им веры быть не должно. Как дети, право слово, что на Рождество верят в чудо…

— Так это все же самозванец как я думал?! Нас обманывали!

Станислава Августа подбросило на постели — король сжал ладонями плечи Като, но та в ответ только усмехнулась. И негромко вопросила, поглаживая ладошкой мужчину по груди:

— Разве может быть самозванцем человек, не только ставший венценосным царем, но и официально признанный многими европейскими монархами, первым из которых стал император и самодержец Всероссийский? И зачем обманывать тех, кто сам готов обманываться, принимая сказанные нелепости, глупости и слухи за веру?

Екатерина засмеялась, глядя на изумленное лицо любовника — странная застывшая смесь негодования на собственную тупость. И звенящим голоском, посмеиваясь, добавила:

— О разводе сказал один из митрополитов, но не патриарх же, который прекрасно знает, что я вдова. Да и сам царь Стефан никогда не говорил, что я ему была супругой.

Стась упал на перину и засмеялся взахлеб, ненароком положив руку на грудь женщины. Прошла минута и король, утерев выступившие слезы, произнес со сдерживаемым смехом:

— Мне так и сказали сразу, что он самозванец, но многие повели себя очень неуверенно. Вроде как сомневались. А теперь выходит, что Стефан есть самый настоящий царь, непонятно откуда взявшийся. Но русский император явно знает кто он такой?

— Знает, — отозвалась Като, — даже написал мне, что царствует по полному праву. Я и сама призадумалась — может из последних ублюдков Петра Великого, говорят, что княжна Кантемир была беременна от него. Тогда Стефану около сорока трех лет, пусть и выглядит чуточку моложе — однако мужчинам это свойственно.

Екатерина Алексеевна промедлила, потом решительно выложила свои накопившиеся подозрения:

— Скорее, он бастард, прижитый от родной сестры бабки императора на старости лет. Тогда такая сильная поддержка от Иоанна Антоновича вполне объяснима — ведь он помогает родному дяде, пусть и незаконнорожденному. Очень похоже, что так оно и есть.

Станислав задумался, мысленно прикинув возможные варианты. Потом скривил губы и произнес:

— Отправлю в Черногорию посла, пусть вручит царю орден Белого Орла — не стоит давать орден святого Станислава пусть и не самозванцу, но незаконнорожденному, даже царственной крови.

— Ты поступаешь разумно, мой милый. Пусть царь православный бастард, но он воюет с магометанами — а ты, как добрый христианин забываешь о неприязни ради общей веры. Может, стоит добавить к ордену Станислава еще несколько степеней отличия, дабы иметь возможность награждать ревностно служащих вашему величеству?