Византийское путешествие

Каппадокийские христиане в конце XI века имели все основания для пессимизма, но в следующем столетии обстоятельства их жизни заметно улучшились. По мере того как султаны в Конье сосредоточили свою власть над Анатолией, они научились ценить таланты своих христианских подданных, все еще составлявших большинство населения, и делали все, чтобы защитить их от набегов тюркских кочевых племен. Области, опустевшие во времена первых набегов и переселений, вновь заселялись христианами. И даже если сельджуки в силу своего темперамента не были склонны к терпимости, сама жизнь заставляла их быть терпимыми – иначе их государству пришлось бы погибнуть. Толерантность правительства воспроизводилась в низших слоях общества в виде экзотического и переменчивого синкретизма. Турки и греки поклонялись одним и тем же святым, обычай крещения распространился среди анатолийских мусульман, которые верили, что без помазания христианским священником их дети будут болеть и дурно пахнуть. Обычаи дервишей Бекташи – смесь элементов ислама, центральноазиатского шаманизма, иудаизма и христианства. При таких обстоятельствах каппадокийским христианам нетрудно было найти общий язык со своими новыми господами, и к началу XIII столетия они снова начали строить церкви и расписывать их. К концу XIII века некоторые христиане из высших сословий (Василий Гиагопос в их числе) пришли к выводу, что их интересы совпадают с интересами приходящего в упадок султаната.

Но насколько печальна и беспросветно тосклива эта надпись! «Благородный и великий султан Масуд» почти не имел реальной власти. Его владения были разделены, он не в силах был регулировать бесконечный приток все новых и новых орд тюркских кочевников. Горделивый султанат Рум просуществовал после его смерти всего четыре года. Что касается «господина Андроника», то его правление было просто перечнем несчастий. Он был набожным, разумным и воспитанным человеком, а его министры отличались умом и образованностью. Под их просвещенным правлением византийское искусство достигло своего последнего великого расцвета, но ни Андроник, ни его министры не в силах были остановить безысходный и пугающе быстрый закат империи. Вступив на трон, Андроник еще сохранял власть над обширными анатолийскими провинциями от Вифинии до долины Меандра, но в 1332 году, когда он умер, от этого обилия остались всего два города – Никомидия и Филадельфия. Византийцы сохраняли Константинополь и несколько небольших провинций в Европе, но без Анатолии империя оставалась таковой только на бумаге, и говорить об Андронике II как об «императоре ромеев» можно было лишь в ностальгическом ключе. В столице философы размышляли над непостижимыми капризами Фортуны (греки называли эту богиню Тюхе). Благочестивые простые люди верили в то, что Господь восстановит империю и принесет всему миру мир, но этому не суждено было сбыться. Не нашлось ангела, который спустился бы с небес и изгнал турок «об одиннадцатом часе». Надпись в храме Святого Георгия являет нам византийский мир на грани его исчезновения.

Небо еще голубеет над долиной, но вершины холмов уже потемнели. Мальчишки разбежались по домам и к животным, которых они оставили, когда отправились с нами. Огромное солнце садится за Хасандагом, цепляясь лучами за землю. Мы возвращаемся в Юргюп через Деренкюю, где всё внезапно потеряло свой цвет, где люди на улицах напоминают бледных призраков…

Эпилог