Византийское путешествие

Феофил, узнав о вторжении халифа и о том, в каком направлении движется его армия, предпринял отчаянную попытку отразить наступление арабов в Дазимоне, располагавшемся неподалеку от современного Токата в северо-восточной Анатолии, но его солдат обуяла паника под градом стрел, которые обрушили на них тюркские кавалерийские части, бывшие вспомогательными отрядами в арабском войске. Сам император чудом спасся от смерти. Его воины разбежались кто куда, разнося слухи о гибели Феофила. Пришлось ему вернуться в столицу, чтобы показаться народу и усмирить зреющее беспокойство. Аморион остался брошенным на произвол судьбы, и Аль-Мутасим прибыл туда в первых числах августа. Он тут же пустил в действие осадные машины, но городские укрепления были очень внушительные, и целых две недели халиф не мог добиться успеха, пока предатель не указал ему слабое место в крепостных стенах, где они были подмыты ручьем. Вскоре здесь был пробит пролом, и 15 августа арабская армия ворвалась в город. Защитники Амориона собирались дать последний бой в монастыре, но арабы подожгли его, и солдаты сгорели вместе с монахами. Погибло тридцать тысяч человек, более тысячи женщин подверглись насилию. Награбленное добро было поделено между победителями, город сровняли с землей. Оставшихся жителей арабы взяли с собой, когда внезапно отступили через анатолийскую пустыню, так как до халифа дошел слух о готовящемся нападении византийцев и терять время было опасно. Часть пленников бежала, остальных бросили умирать в испепеляющей жаре анатолийского августа. Еще шесть тысяч были без всякой причины обезглавлены. Легенда повествует о том, что вместе с халифом до Самарры добралось всего сорок пленников, но и тех за их отказ принять ислам семь лет спустя казнили.

Слухи об уничтожении Амориона были встречены в Константинополе с печалью, однако в целом произвели на империю не очень сильное впечатление. Можно даже сказать, что в случившемся было положительное зерно, поскольку Феофилу пришлось начать долгожданную военную реформу. Взятие Амориона не принесло особой пользы и халифату, вскоре вступившему в период необратимого упадка, и в итоге оказалось актом бессмысленного варварства. На Феофила эта трагедия подействовала разрушительно. Он слег с жестокой лихорадкой, его сердце и желудок ослабли. Феофил воспринял гибель своего родного города как личное поражение (именно этого и добивался Аль-Мутасим) и понял, что отныне не сможет, как раньше, утверждать, что иконоборчество способствует военным победам. Феофил вынужден был признать, что учение, которому он отдался столь страстно, обречено на гибель. Его жена императрица Феодора почитала иконы в тишине своих покоев, и он нимало этому не препятствовал. В конце концов император и сам смирился с неизбежным. На смертном одре в 842 году Феофил уже думал лишь о безопасности собственной семьи. 20 января 842 года император, которому не исполнилось и тридцати лет, умер от дизентерии, искренне оплакиваемый своими подданными. Несколькими неделями позже скончался Аль-Мутасим. Это был конец эпохи – вскоре Феодора восстановила иконопочитание, а армия халифата впредь никогда не представляла для империи серьезной угрозы.

Отрадно сознавать, что ныне археологи уделяют Амориону внимание, которого он вполне заслуживает, хотя место до сих пор выглядит пустынным и заброшенным. Не следует, впрочем, думать, что история города завершилась в 838 году. Аль-Мутасим не сумел полностью уничтожить огромные стены Амориона, и со временем город вновь заселили и частично отстроили. Он никогда уже не достиг своего былого величия, но все же процветал и спустя два столетия подвергся разрушению со стороны турок. Но и после этого в городе сохранилась епископская кафедра, а окончательно исчез он с исторической сцены только в начале XIV века. В наши дни одинокий путник, оказавшийся здесь среди пустынной равнины, представляет себе улицы и дома, казармы, бани и церкви, покоящиеся в земле под зарослями высокого чертополоха. А на востоке клубы пыли, поднятые словно бы приближающимися вражескими ордами, бессмысленно кружатся в воздухе…

Сады Ниса