Вижу вас из облаков

Грохот музыки встречал с порога. Место, видимо, популярное: на рецепшн очередь, в баре с фруктовыми соками все столики заняты. К Ходасевичу подлетела юница в униформе:

– Желаете приобрести карту?

– Подумываю.

Взглянула с сомнением на его габаритную фигуру:

– Если хотите, могу экскурсию по клубу провести. Тренажерка, бассейн.

– Позволите осмотреться сначала? Так сказать, оценить атмосферу?

– Осматривайтесь. Контингент у нас, правда, м-м… более молодежный. Но и для пенсионеров есть занятия. Кстати, бесплатные, за счет городского бюджета.

Понятно, что на мужчину в расцвете лет он уже не тянул, но от предложения примкнуть к старикам сразу как-то тоскливо стало.

Валерий Петрович миновал рецепшн, соковый бар, маникюрную студию, салон красоты. Отдел продаж располагался в большой комнате со стеклянными перегородками – дверь гостеприимно распахнута. А бухгалтерия оказалась заперта. Вход только для своих, по магнитному ключу.

Ломиться внутрь Валерий Петрович не стал. Остановился у стеклянной стены, сквозь которую виднелся бассейн. Делал вид, что разглядывает пловцов, а когда из комнаты вышли две то ли девушки, то ли дамы (определять точный возраст следящих за собой созданий полковник не умел), последовал за ними.

Сотрудницы, как он понял из их разговора, шли в ближайший продуктовый, скрасить будни тортиком. Ходасевич с удивительной для своих объемов легкостью втиснулся меж ними и галантно спросил:

– Прошу прощения, милые создания. Не могли бы вы уделить мне пару минут?

– По поводу? – Та, что постарше, метнула быстрый взгляд на его безымянный палец без обручального кольца и, несомненно, оценила шейный платок от «Аскот».

У Ходасевича, спасибо друзьям, имелся действующий документ его бывшего грозного ведомства, но пугать им женщин не стал. Продемонстрировал запаянное в пластик удостоверение частного детектива (подарок ученика, владельца успешного детективного агентства Паши Синичкина).

Бухгалтерши оживились:

– Ничего себе! А что конкретно вы расследуете?

– Позволите угостить вас кофе? – спросил Валерий Петрович – они как раз проходили мимо летнего кафе.

– Да мы буквально на десять минут вырвались, – начала капризничать молодая. – И в магазин еще надо.

А та, что постарше, твердо сказала:

– Ну, и иди в магазин. А я пока человеку помогу. – И улыбнулась лукаво: – Но не надейтесь, что разглашу вам финансовую тайну!

Воспоем же осанну одиноким бухгалтершам!

Получаса не прошло, а Ходасевич уже знал: Женю Сизову в бухгалтерии «Пегасуса» считали немного с приветом. Она не слишком любила общаться, держалась особняком. Из положенного ей отдельного кабинетика не выманишь – готова была там сутками сидеть. В шаль куталась, точно старушка. Фиалки выращивала на подоконнике. А еще у нее был удивительный математический ум. Трехзначные цифры перемножала в уме и суть всегда ухватывала мгновенно.

– На что мне три часа нужно, она за сорок минут делала, – рассказывала сослуживица по имени Зоя без всякой зависти. – И еще успевала при этом отвечать на звонки, сыну указания давать.

– А почему же она с такой светлой головой в институт не пошла? – простодушно спросил Ходасевич.

– Призналась однажды: в ранней юности влюбилась, потеряла голову, в чужой жизни растворилась. А когда расстались, все пришлось с нуля начинать.

– Что же там за принц такой был?

– Ох, не скажу. Женя в подробности не вдавалась.

– Имени, фамилии не знаете?

– Нет, конечно.

– А она поддерживала с ним отношения?

– Полагаю, что нет. Женя любила повторять: «Теперь я скучная замужняя женщина без намека на изюминку».

– А с мужем ее вы знакомы?

– Мужа видела. Он, конечно, красавчик, но содержать таких дорого! – фыркнула собеседница.

– Вы это о чем?

– Женька, конечно, врала, будто у Максима свой бизнес. Но мы-то не слепые. На ее шее сидел, причем не только финансово. Она и работу тянула, и ребенка, еще по субботам какие-то уголки-краны покупала для ремонта и даже резину на машине сама ездила менять – муженек, видите ли, занят.

– Скажите, – сменил тему Ходасевич, – а вы были на похоронах?

– Да, – погрустнела женщина. – Нас от «Пегасуса» четверо ходило.

– Ничего странного не заметили?

– Ну… странно, что родителей не было.

– Почему?

– Муж сказал, мама расхворалась от горя, а отчим остался за ней ухаживать. Они пожилые уже, а из Киржача путь неблизкий.

– Еще что-то с отпеванием не так было, насколько я знаю.

– Ну, я с этим сталкивалась уже, когда тетку хоронила. По канонам, конечно, положено в церкви, но в больницах всегда предлагают – отпеть на месте. Так дешевле, и какие-то свои священники с тамошними моргами в доле, насколько я знаю. Спасибо, Максим хоть на такой вариант согласился, а то совсем было бы бесприютно Женечкиной душе.

– И Митю он на похороны не взял, – задумчиво сказал Ходасевич.

– Это как раз правильно! – потрясла головой бухгалтерша. – Зрелище ужасное, что только кома с людьми творит! Женька… она совсем чужая в гробу была, бледная, щеки запали. Я ее не узнала. И другие, слышала, болтали: словно другой человек!

Женщина запечалилась:

– Вот так живешь, крутишься и не знаешь, где тебя старуха с косой подстерегает.