Визит мертвеца

— Поэтому, если хотите посидеть просто так, спокойно, ни о чем не разговаривая, пожалуйста, я не возражаю. Наоборот, буду очень рада. Если вы захотите прилечь, пожалуйста, у меня есть свободная постель. Сейчас вам самое главное успокоиться и все забыть. Мы можем сделать вид, что мы с вами старые друзья, что вы забежали ко мне на минуточку просто так, поболтать… о… ну, скажем, о кораблях, о башмаках, о сургучных печатях и так далее.

В ответ она получила робкий благодарный взгляд.

— Или о королях и капусте? Но скажите, мистер Шейн ничего не говорил вам о том, что произошло сегодня вечером в отеле «Эдельвейс»?

— Ни словечка. Между прочим, я сама отнюдь не детектив и ничего не смыслю в расследованиях.

— Пожалуй, вы правы, и мне следует попытаться высказать все, чтобы разрядиться. А вы думаете, мистер Шейн обязательно вернется до полуночи? Чтобы допить свой коньяк?

— Да, но только в том случае, если успеет до этого времени закончить дело, за которое он взялся. А что это за дело, вам известно лучше, чем мне.

Люси вдруг опомнилась, встала с дивана, поставила на столик свой бокал и сказала:

— Ой, я совсем забыла. Я ведь обещала позвонить ему, как только вы придете.

Она подошла к телефону, набрала номер и сказала ответившему ей мужчине:

— Пожалуйста, соедините меня с кабинетом мистера Джентри, если он еще на работе, конечно.

Глава 12 22 часа 52 минуты

Если смотреть с бухты Бискайского залива, освещенное ночное небо над Майами представляет величественную картину.

Обычно в разгар сезона в бухте буквально нет ни пяди, не заставленной судами и суденышками, начиная от огромных великолепных яхт миллионеров и кончая двадцатифутовыми моторками.

Но сейчас, в эту раннюю осень, в бухте стояло на якоре не больше дюжины судов. Одним из них было изящное сорокафутовое парусное судно «Мария». Оно спокойно покачивалось на волнах с включенными носовыми и кормовыми фонарями. На палубе светились огоньки двух то и дело вспыхивающих сигарет.

Вот одна из сигарет дала яркую продолжительную вспышку, потом описала дугу через борт и с шипением замерла в воде. Муриэль лениво потянулась в палубном кресле, крепко сжав пальцы своего компаньона.

— Милый, — вздохнула она, — мне надо возвращаться.

— Еще рано, — запротестовал он и взглянул на часы. — Еще нет и одиннадцати. — Он в свою очередь сжал ее руку. — Я думал, мы еще раз вернемся в каюту… перед тем, как ты уйдешь.

— О, пожалуйста, Норман. — Она вырвала свою руку и выпрямилась, любуясь великолепным ночным небом Майами. — Ты ведь знаешь, Джон иногда очень рано приходит домой. Мне надо возвращаться.

— А, будь он проклят, твой Джон. Ну, предположим, придет он один раз домой, а тебя нет. Ну и что же? Ведь он же не знает, где ты.

— Начнутся всякие подозрения. — Она старалась говорить легко, но в голосе слышались печальные нотки. — Мы не должны так поступать, Норман. Это несправедливо.

— Но зато приятно. — Он сел и улыбнулся, демонстрируя при лунном свете свои великолепные белые зубы. — Ты ведь не станешь этого отрицать.

— Да, приятно, пока занимаешься этим, — уныло произнесла она.

Женщина встала, высокая, прекрасно сложенная. Ей было лет тридцать пять. Легкий береговой бриз играл ее юбкой, обрисовывая великолепные бедра.

— Тебе ведь потом не надо лежать рядом с Джоном и думать: а что произойдет, если он вдруг все узнает?

— Да, действительно, — согласился Норман. — От этого я избавлен. — Он вскочил на ноги. Высокое бронзовое тело в одних только плотно прилегающих плавках. Норман крепко прижал Муриэль к себе. Поводил губами по ее пышным волосам, слегка повернул ее лицо и слился с ней в страстном продолжительном поцелуе.

В ответном порыве она обхватила его, острые ноготки чуть ли не до крови впились в нагое тело. Когда она отняла руки, на спине Нормана остались маленькие белые отметины.

Он приподнял ладонями ее лицо и спросил.

— Все еще хочешь поскорее вернуться домой?

— Нет, — таким же хриплым, как у него, голосом ответила она. — Но я должна.

Она решительно повернулась, и пошла к корме. Норман неохотно поплелся за ней.

— Ну, раз должна, значит, должна, — стараясь казаться веселым, сказал он, потом отвязал лодку и помог женщине сойти в нее.

Муриэль уселась на корме, Норман спрыгнул в лодку, укрепил весла в уключинах, и они направились к береговым огням.

На гладкой поверхности залива то и дело вспыхивали фосфоресцирующие огоньки. Единственным звуком в ночной тиши был шум воды, прорезаемой лодкой, и случайные всплески, когда Норман слишком сильно налегал на весла.

Примерно половину пути оба молчали. Муриэль думала о своем муже, об ушедшей любви, он — о том, как крепко выспится сегодня в одиночестве на борту «Марии».

— Норман, осторожнее! — вдруг вскрикнула Муриэль и, слегка приподнявшись, дрожащими пальцами показала на что-то через его плечо.

Он повернул голову как раз в тот момент, когда нос лодки обо что-то ударился. Почти одновременно Норман и Муриэль увидели в воде труп мужчины.