Визитёр из Сан-Франциско

– Как же так? – с удивлением нахмурился Нижегородцев. – В это трудно поверить. Такой был приятный молодой человек.

– Вот и я не сразу с этим свыкся. В Таллине он должен был отдать приказ на мою ликвидацию, но по какой-то причине этого не сделал.

– Господи, Клим, что ты такое говоришь? – пугливо подняла бровь Вероника Альбертовна. – Что значит «ликвидация»? Константин Юрьевич, который гостил у нас в Ставрополе, собирался тебя убить?

– Успокойся, моя дорогая, – Ардашев положил ладонь на руку супруги. – Всё уже позади.

– Знаете, Клим Пантелеевич – задумчиво выговорил доктор, – я раньше думал, что время меняет людей. А, оказывается, быстрее всего это делают обстоятельства, в которые попадает человек. Кто-то продолжает оставаться верным прежним принципам, а у кого-то просыпаются самые мерзкие наклонности. Они как раковая опухоль, сначала были незаметны, а потом вдруг начинают пожирать не только плоть, но и мозг. На фронте я видел много крови. Некоторые от её вида звереют и, превращаясь в животных, убивают с наслаждением, а другие – наоборот, переживают и просят у Господа прощения за совершенные смертоубийства.

– Пора бы уже выпить и закусить, – предложил Ардашев.

– И сменить тему, – добавила Вероника Альбертовна.

– Полностью поддерживаю! – поднял руку Нижегородцев, точно на голосовании.

– Один вопрос, Николай Петрович. Вы, случаем, не встречали нашу Варвару? Как она там? – осведомилась Вероника Альбертовна.

– Как же! Была на похоронах Ангелины. Узнала от кого-то о моём горе и пришла. Я был очень тронут. Так и живёт в селе у родственников, в Надежде. Коты ваши – Малыш и Лео – живы и здоровы. Она очень тепло о вас вспоминала.

– Хоть одна хорошая новость, – вздохнул Клим Пантелеевич. – Замуж не вышла?

– Второй раз встретил её в конце февраля на рынке. Сказала, что дождётся окончания поста и после Пасхи сыграет свадьбу.

– Надо же! – обрадовалась Вероника Альбертовна. – А на ком же она остановила свой выбор?

– Влюбилась в какого-то красноармейца из сто двенадцатого резервного полка. Я видел его. Весёлый такой парнишка, хохмач. Из крестьян. Лет на семь моложе Варвары, но, по всему видно, любит её.

– Давайте выпьем за её счастье, – предложила хозяйка.

– И за её здоровье! – добавил Клим Пантелеевич.

Когда рюмки вновь опустели, хозяйка поднялась и сказала:

– Пойду сварю кофе и принесу десерт. А то Павлик заждался сладкого. Дважды подбегал ко мне и спрашивал, когда мы будем есть торт.

– Очень рад, что у вас появился сын, – улыбнулся доктор.

Вероника Альбертовна вышла.

– А Павлик славный мальчуган, – продолжал Нижегородцев. Супруга ваша поведала мне его историю. Душа разрывалась пока слушал. Я с ним познакомился. Так что теперь мы с Пашей друзья.

– Ах, дорогой Николай Петрович, а разве у вас могут быть враги? Вы совершенно неконфликтный человек. Не чета мне. Я, признаться, не помню случая, чтобы вы с кем-то ссорились.

– Да бросьте, Клим Пантелеевич. Совсем меня захвалите. Пока ваша супружница варит кофе, если не возражаете, выйду покурить.

– Вы же никогда не курили.

– На фронте пристрастился.

– Не надо никуда выходить. Курите здесь. Я сейчас приспособлю что-нибудь под пепельницу.

– Ни в коем случае! У вас в квартире ребёнок, и я не имею права не только показывать ему дурной пример, но и отравлять воздух. Подождите меня, я быстро. Побалуюсь всего одной папироской.

– Знаю, что с вами бесполезно спорить, – развёл руками Клим Пантелеевич. – Но тогда, как вернётесь, выпьем ещё коньяку. Идёт?

– Обязательно.

Доктор покинул комнату. Хлопнула дверь. Появилась Вероника Альбертовна.

– А где же гость? – спросила она.

– Вышел покурить.

– Да? Он курит?

Ардашев кивнул.

– А я смотрю, на вешалке его пальто висит, а твоего нет. Вот подумала, что ты зачем-то спустился в контору.

– Наверное, Нижегородцев перепутал. С ним и раньше такое случалось. Помнишь, как он ушёл в моих калошах?

– Да-да! А потом вернулся и извинялся. Пришёл с бутылкой «Шамбертена».

– Зато был повод выпить, – улыбнулся Клим Пантелеевич.

– Повод вы всегда находили. То камин зажгли, то в баньку сходили, то в шахматы наигрались, устали бедные после трёх партий и пора расслабиться.

В комнату вбежал Павлик.

– Мама, скоро ты мне отрежешь торта? Надоело ждать, – насупившись пробурчал мальчонка.

– Вот придёт дядя Коля, тогда и дам.

– А когда он придёт?

– Скоро сынок, скоро.

Частный сыщик взглянул на часы:

– Наверное, одной папиросой не обошёлся. Закурил вторую. Пойду потороплю друга. Много курить – вредно.

– Клим, накинь что-нибудь. На улице прохладно, и дождь собирается.

– Не стоит. Я быстро.

Ардашев закрыл дверь и спустился по лестнице. В коридоре никого не было. Он вышел из парадного.

Тяжёлая, точно налитая свинцом, чёрная туча плыла так низко над Прагой, что, казалось, вот-вот разразится ливнем, и Влтава обязательно выйдет из берегов. Ветер, пытаясь спасти город от водной стихии, завывал по волчьи, гнул кроны деревьев и отгонял небесную черноту на восток. Одинокие прохожие спешили успеть домой до дождя.

Клим Пантелеевич посмотрел по сторонам, но гостя и след простыл. Тогда он решил заглянуть в арку, ведущую в проходной двор.