Визитная карточка хищницы

Елизавета с горечью вспомнила, что обычно после двенадцати она уже убегала из родительского дома к друзьям. Сегодня она никуда не спешила. Ее никто не ждал. Общение с подругами ограничилось телефонными поздравлениями. У всех были свои планы, и она, Лиза Дубровская, в эти планы не вписывалась. Все знакомые девчонки были в обществе своих кавалеров, а приглашать одинокую и симпатичную подругу, понятное дело, никто не желал. «Так недолго заработать комплекс старой девы!» – подумала Елизавета. Пользуясь тем, что по телевизору началась трансляция новогоднего «Огонька», Елизавета, подхватив бокал с шампанским, выскользнула из-за стола.

«Сегодня состоялся крайне неприятный разговор с Суворовым, оставивший тяжелое впечатление. Признаться, я этого ждал. Последняя мера, предпринятая Громовым, – отказ давать продукцию на реализацию, была сделана с моей подачи. Решив таким образом подстегнуть молодого прохвоста и заставить отдавать долги, мы только его разозлили. Махнув рукой на несговорчивого Громова, он попробовал воздействовать на меня. Явившись с парой своих помощников, среди которых был Зверев, Александр пытался заручиться моей поддержкой. Поняв, что я не продам товарища и за энную сумму баксов, он резко изменил свой тон. Появились оскорбительные выражения, истерические нотки в голосе. Я пообещал вызвать охрану. Суворов успокоился. „Я пойду на все. Надеюсь, смысл вам понятен. Советую подумать и не предпринимать поспешных мер“, – сказал он на прощание. Не знаю, что следует понимать под словами „на все“, но не думаю, что он сможет предпринять что-то серьезное». Дата.

Елизавета спешно перелистала страницы. Ага! Вот он, февраль, месяц, когда убили Георгия Громова. Так и есть, записи полны воспоминаний, смешанных с горечью утраты. Было видно, что отец, избегая общения с Суворовым, все же не считал его причиной несчастья.

« Когда комья мерзлой земли застучали о крышку гроба Георгия, Суворов протиснулся ко мне поближе и будничным голосом завел разговор о каком-то благотворительном фонде. Меня передернуло так, как если бы я общался с убийцей».

Елизавета машинально скользила глазами по строчкам дальше, полагая, что общение этих двух людей после смерти Громова исчерпало себя. Отнюдь!

«Я боюсь, что у меня начались „глюки“ (одно из любимых выражений Дениса). Мне повсюду мерещится слежка. Телефонные звонки, когда тебя поднимают среди ночи и молчат в трубку, изрядно действуют на нервы. Похоже, они считают, что я могу сообщить в прокуратуру какие-то особые сведения. Они просят о встрече». Дата.

«Беды не закончились арестом Суворова. Они не оставляют меня в покое. Они требуют полного подчинения и строжайшего контроля за всем тем, что будет происходить со мной в прокуратуре. В конце концов это смешно! Германа Дубровского пытаются запугать». Дата.