Входят трое убийц

На этикетке и в самом деле была надпись, но большей частью оторванная. Издали Эббу показалось, что он видит слова PHARMACIE POLONAISE. И его изрядно возбужденный мозг мгновенно уловил, какую ассоциацию пробуждают в нем эти два слова: «Allo! Allo! Allo! Ici Radio Méditerranée! Полиция Ментоны просит нас разыскать пакет, который потерян городской аптекой. В пакете находится чрезвычайно опасный яд, он был выдан аптекой Pharmacie Polonaise. Allo, allo…»

На клочке бумаге ясно читалось слово PHARMAC и еще буквы РО. Но эти буквы были на двух разных строчках, на верхней строчке — РО, а на нижней — PHARMAC. Как это можно объяснить? Прилагательное, обозначающее национальность, во французском языке стоит после существительного. Француз скажет Pharmacie Polonaise и ни в коем случае не поставит эти слова в обратном порядке. С другой стороны, этикетка была очень грязная, с ней плохо обошлись. Может, не из-за уважения к французской грамматике вообще, но из-за неправильного расположения слов на разорванной этикетке… Может быть. Потому что как иначе все это объяснить?

Поэт еще несколько секунд поразмышлял над своей второй находкой. Потом осторожно сунул ее в тот же самый карман, где лежал листок с отпечатком ботинка, и направился к выходу. Когда он вышел на главную аллею, со стороны виллы показался Мартин. Вид у него был загнанный, нервный, он то и дело поглядывал на свои часы.

— Привет, Эбб! Вы все еще здесь? Вы что, ждали меня? Чертовски мило с вашей стороны! Мне необходима компания. И знаете, что мне еще необходимо?

— Глоток вина у мадемуазель Титины? — предположил Эбб.

— Немного погодя, — просияв, ответил Мартин. — Сначала я должен заглянуть к добрым сестрицам, чтобы мне сделали укол, piqûre!

— Вы имеете в виду католических монахинь? — не веря своим ушам, спросил Эбб.

— Ну да! А что вы так удивляетесь? Неужели вы никогда к ним не обращались?

— До сих пор нет, — пробормотал норвежский скальд. Он только из вежливости не схватился за голову. Мартину делали уколы католические монахини! Чего еще ждать? От Женевьевы он знал, что местные простолюдины, как, впрочем, обитатели и других средиземноморских стран, свято верили в чудодейственную силу этих уколов. Если местным жителям казалось, что у них au corps, в теле завелся какой-то недуг, они точно знали, какие меры следует принять: они немедленно шли к монахиням, и те делали им укол. Все это Эбб знал, но чтобы Мартин, интеллигентный англичанин…

— Как вам нравится глупость здешнего доктора? Слыханное ли это дело! Вскрытие! — закричал Мартин. — Я понимаю, когда вскрывают тех, кого убили или кто покончил с собой. Но Артур никогда бы в жизни не покончил с собой. Для этого он был слишком большой эгоист! А как можно было его убить так, чтобы не было видно, что это убийство?

— А вдруг его отравили, — сказал Эбб, сам удивляясь своей интонации. — О такой возможности вы не думали? Доктору наверняка пришла в голову эта мысль.

Мартин выхватил из кармана часы и посмотрел на них.

— Уже больше одиннадцати! Мне надо спешить, если я хочу поспеть домой к ланчу! Чего бы я не отдал, чтобы улизнуть с него сегодня… Как вы сказали? Отравили? Чепуха! Раздобыть яд совсем не так просто, как вы, судя по всему, воображаете, не говоря уже о том, что ни один человек в здравом уме не отважится на это теперь, когда химики стали такими искусниками! Вы идете со мной? Или встретимся позже у Титины?

Эбб пробормотал, что, к сожалению, дома его ждут гости. Мартин вежливо, но сдержанно пожал ему руку — так ретивый служака-солдат пожимает руку дезертиру. Вернувшись домой, Эбб застал у себя обоих коллег по детективному клубу, они ждали поэта.

2

Атаку начал директор банка. Его розовое лицо излучало исполненный боевого задора датский скепсис.

— Мы получили ваше письмо! — воскликнул он. — И вот мы здесь! Не говорите ничего, я заранее знаю, что вы думаете! Объясните только одно: если вы правы, какой во всем этом смысл?

— А что я, по-вашему, думаю? — спокойно спросил Эбб, усаживаясь на стул.

— Конечно, что умерший сегодня ночью человек был убит! И убил его один из братьев! А что еще вы могли подумать после тех фантазий, которые излагали нам вчера?

— Я только что побывал на вилле, — все так же невозмутимо заявил Эбб.

— Браво! — Банкир громко расхохотался. — Надо отдать вам должное, времени вы не теряете! Стало быть, преступник уже схвачен?

— Пока что, — продолжал Эбб, не поддаваясь вызову, — я могу вам сообщить, что доктор, прежде чем выписать свидетельство о смерти, требует, чтобы произвели вскрытие, без этого он не выпишет необходимую бумагу.

Слова Эбба произвели некоторое впечатление на собеседников. Доцент Люченс посмотрел на поэта, снял очки в золотой оправе и начал протирать их носовым платком. Но директор банка был не из тех, кто так легко сдается.

— Вскрытие? — повторил он. — Доктору что, не удалось найти револьверную пулю? А может быть, исчез стилет?

— Внешних следов насилия нет, — сказал Эбб.