Входят трое убийц

— Все равно! Я не верю, что это убийство. Где мотив? Я был свидетелем вчерашней перебранки между братьями, но неужто вы всерьез думаете, что такая перебранка может толкнуть человека на убийство? Остается наследство. Я согласен: деньги — это мотив, многое объясняющий в этом мире. Но что выиграет убийца, устранив Артура Ванлоо? Он останется так же далек от наследства, ведь состоянием, судя по вашим же словам, распоряжается старая дама! Понимаете ли вы, куда может привести ваша теория? По меньшей мере к еще двум убийствам, при том, что убийцу не обнаружат! Готовы ли вы принять эту теорию? Не слишком ли она сокрушительна?

Кристиан Эбб долго молчал.

— Я думал над вашими словами. Согласен — ваши возражения попадают в точку. Но если бы вы побывали в той комнате и видели его лицо… — Он прервал себя на полуслове и извлек из кармана два листка бумаги — визитные карточки муз.

Банкир мельком взглянул на контур отпечатка следа, нарисованный на нем, и сразу же обрел прежний иронический тон.

— Что такое? — воскликнул он. — Лорд Питер сделал новые открытия?

Не поддаваясь раздражению, Эбб рассказал, что он слышал от лакея о политических взглядах Артура Ванлоо и где он нашел отпечатки. Трепка с трудом удерживался, чтобы, насмехаясь над Эббом, не перейти границу вежливости.

— Согласитесь, Эбб, это уже несколько другая теория, чем та, что вы излагали вначале! Тогда вы рассуждали о распре между братьями и жажде наживы. Теперь вы заговорили о политических заговорах, дамах и господах, вероятно замаскированных, которые среди ночи стучатся в дом, куда их впускают специально для того, чтобы они могли отравить хозяина смертельной дозой никотина! И они очень кстати оставляют следы на клумбе под его окном! По-моему, нечто подобное я читал в детстве в романах о нигилистах. Но чтобы современный человек… — Он резко обернулся к третьему члену детективного клуба: — Вы отмалчиваетесь, Люченс! Можете ли вы хоть на минуту поверить в возможность убийства?

Доцент смотрел сквозь только что протертые стекла очков на бога благоденствия.

— Я историк религии, — сказал он. — Изучая свою науку, я узнал, что большинство богов, которым поклонялись люди, были злы. А каковы боги, таковы и их почитатели. Люди способны почти на все, когда речь идет об их благоденствии… или о том, что представляется им благоденствием. — Он перевел взгляд с Кристиана на Эбба. — Когда наш друг поэт изложил нам проблему, связанную с тремя братьями, мне вспомнилась строчка Шекспира, всегда производившая на меня сильное впечатление. Это строчка из «Макбета», но в диалоге ее нет, это всего лишь ремарка. Во всей своей елизаветинской краткости и насыщенности она звучит так: Enter three Murderers. «Входят трое убийц». Их имена нам неизвестны, но число их в трагедии обозначено. Разве не хорошее название для романа, который мы могли бы предложить скандинавской публике? Правда, если Эбб прав в своих подозрениях, один из троих уже удалился со сцены, так сказать, уже совершил свой exit…[27]

— Если Эбб прав! Остается доказать, что он прав!

— Насколько я понимаю, в такой же мере остается доказать, что он не прав! Вы можете доказать это… мистер Френч? В противном случае я посчитаю ваши нападки на лорда Питера… скажем так, необоснованными.

— Ну а что же отец Браун? — с вызовом спросил директор банка. — Что говорит его знаменитая интуиция?

— Отец Браун пока что сохраняет за собой право на собственное мнение.

— Право, в котором его церковь всегда отказывала своим противникам! — заметил Трепка еще более вызывающим тоном.

Словно для того чтобы предотвратить новые распри между членами клуба, Женевьева распахнула двери в столовую и оглушительным гренландским голосом объявила:

— Ланч подан, господин Эбб!

Глава пятая Лорд Питер, мистер Френч и отец Браун начинают расследование

1

После ланча, как только друзья Кристиана Эбба откланялись, он отправился в город. У него были кое-какие дела, и он не желал, чтобы доцент, а тем более банкир узнали о них. Что же это были за дела?

Ба! Нельзя безнаказанно баловаться ремеслом сыщика! На этом поприще, как и на поприще уголовном, труден только первый шаг…

Первый визит поэт собирался нанести в аптеку.

Pharmacie Polonaise оказалась совсем небольшим заведением. Принадлежала она вдове аптекаря и двум ее дочерям, а обслуживал клиентов лысый фармацевт средних лет, которым помыкали и которому платили гроши. Когда, толкнув дверь, Кристиан Эбб вошел в пахнущее химикалиями помещение, его встретили три такие ослепительные женские улыбки, что он едва не лишился чувств. Может, это приветствие заслужили его льняные волосы и голубые глаза? Тщеславие пыталось его в этом уверить, но трезвая наблюдательность внесла свои поправки: скорее всего, положение незамужних женщин наскучило хозяйке и ее дочерям. Что это было именно так, становилось все яснее, по мере того как Эбб излагал свое дело. Потому что все три улыбки, как по команде, утратили часть своего ослепительного блеска.