Вклад в диалог по украинской автокефалии

Какое бы то ни было экстерриториальное вмешательство во внутренние дела епархии (епископии) или Поместной Церкви без разрешения канонического начальства (епископа), даже если речь идет о простом священнодействии, в терминологии канонов получило наименование «вторжения» («είσπήδηση»), которое влечет за собой серьезные канонические прещения (извержение из сана, анафематствование). Каноническая, соборная, да и вся церковная традиция – исключительно сурова, потому что такое поведение демонстрирует отсутствие уважения к церковному порядку и является причиной и поводом к разногласию и бесчинию, и в итоге – разрыву весьма желанного единства Церкви.

Когда же возникал вопрос, который колебал церковное единство или верность по отношению к истине в какой-либо Поместной Церкви, тогда каждая Поместная Церковь призывалась к его разрешению. В том случае, если Поместная Церковь отказывалась или была не в состоянии разрешить [данный вопрос], предпринималась инициатива по созыву Собора нескольких Поместных Церквей (Поместный) или всех Церквей (Всеправославный или Вселенский), который брал на себя решение этого вопроса.

В этой процедуре особенно важна роль знаменитых престолов, и, в частности, Константинопольского, который почтен исключительным «преимуществом чести», будучи вторым по чину после ветхого Рима (правила: 3-е II-го, 28-е IV-ro и 39-е VI-го Вселенских Соборов) и первым после отступления Рима.

Да не ускользает от нас тот факт, что падение «именитого Рима» среди прочего связано и с искажением характера «преимуществ чести», которые за ним, несомненно, признавала Древняя Церковь[97]. Папа захотел превратить почетное первенство кафедры в административную власть. Таким образом, мало-помалу сформировалось папское первенство власти: требование, чтобы только он один, без общего обсуждения на Соборе с другими, единопрестольными ему, вмешивался в дела каждой Поместной Церкви в случае возникновения там какой-либо проблемы. Уважая соборный строй, Восточная Церковь категорически отказывается признавать папское первенство власти и предлагает общее обсуждение и решение на Соборе вопросов, которые касаются общих для Церквей тем или серьезных проблем, потрясающих бытие одной из Церквей.

Таким образом, среди прочего «преимущества чести» состоят не во власти принимать решения (это папское первенство власти) по какому-то вопросу, но в инициативе и налаживании координации между компетентными лицами (Предстоятелями или представителями Поместных Церквей) для общего обсуждения и совместного принятия решений по возникшему вопросу на Соборе. Ответственность за приглашение, председательство, координацию, ознакомление внешних с соборным решением, его реализацию несет, конечно, почтенный «преимуществами чести» престол – Константинопольский. Без сомнения, такова вековая практика Церкви в серьезных межцерковных вопросах. Только в трудных исторических обстоятельствах или в исключительно срочных случаях может быть оправдано по икономии временное отклонение от этой церковной традиции. Однако это исключение не может превращаться в норму и акривию. Исключение из вышеуказанной практики также оправдано лишь в случае, если мы имеем дело с ересью, а не просто каноническим вопросом.

Превышение вышеуказанных полномочий Константинопольским престолом и его попытка выносить суверенные решения по каноническому вопросу, который касается иной церковной юрисдикции или межцерковного дела, представляет собой попытку навязать первенство власти на папский манер. Это не какая-то мелочь, которой можно пренебречь, чтобы разрешить вопрос. Это серьезное искажение фундаментальных принципов устройства Церкви, которое касается православной экклесиологии, и, несомненно, породит множество трудноразрешимых проблем. Церковная история свидетельствует о том, что это серьезный вопрос (см. падение именитого Рима…).

3. Украинская церковная независимость