Читаем Включи мое сердце на «пять» полностью

Включи мое сердце на «пять»

Когда-нибудь я установлю табличку, четко разъясняющую, насколько я не могу с людьми и их табличками! Но тогда, несомненно, какой-нибудь человек вежливо установит табличку в знак того, что он прочел мою табличку!

И какой-нибудь другой доброжелательный человек вежливо установит табличку в знак того, что он прочел вторую табличку!

И так далее, пока вся планета не утонет в море табличек!

Люди!

И их таблички!

Я не могу!

Но я отклонился от темы. Эмбер нарвала диких цветов и положила их у таблички, посвященной бедной девочке, которая умерла давным-давно, пока ее мать проигрывала в Великой Игре с Нулевой Суммой.

Точнее, Эмбер уронила цветы рядом с табличкой, потому что она – удивительная растяпа.

Тем не менее это был прекрасный жест.

Эмбер – самый отзывчивый человек из тех, кого я знаю.

Но она продолжала плакать и поэтому по-прежнему являлась минным полем с ядерными зарядами.

А табличка про умирающего ребенка была даже хуже, чем та, которую установили в честь убийства.

10/10 там я не мог признаться в том, что я робот.

Мы вернулись к нашему уберу, испытывая негативные чувства.

Возможно, пустыня сама по себе – негативное место.

Если так, значит, она – предатель еще более коварный, чем ностальгия.

Эмбер спросила, не пора ли уже возвращаться в Лос-Анджелес. Но мы не могли вернуться: я еще не признался ей в том, что я робот. Поэтому я предложил ей зайти куда-нибудь поесть. Люди обычно поступают так, когда не знают, чем заняться. Именно в этом причина того, что столько людей страдают от ожирения.

Мы отправились в ближайший городок под названием Двадцать Девять Пальм. В нем росло семь пальм и не было никакой таблички, объясняющей, что стало с недостающими двадцатью двумя.

Я не могу.

* * *

В Двадцати Девяти Пальмах только одно место, где можно поесть, – «Кафе Милдред». В Эхо-парке заведение под названием «Кафе Милдред» было бы тематическим рестораном, под завязку набитым ухмыляющимися ностальгиками, которые поедали бы веганские версии традиционных блюд. Но «Кафе Милдред» в Двадцати Девяти Пальмах оказалось настолько аутентичным, что его фирменное блюдо – чудовищно вредный для здоровья жареный сыр!

Кстати, несмотря на свою полностью заслуженную славу, жареный сыр обладает трансцендентальными свойствами, которые не хуже, чем у тако. Ведь если вы предложите человеку гору расплавленного сыра и два ломтика поджаренного в масле хлеба, предупредив его о том, что данная пища повредит его коронарные артерии, человек немедленно откажется. Но просто поместите расплавленный сыр между ломтиками поджаренного хлеба, и человек даже не услышит вашего предупреждения, так как уже будет громко хрустеть созданным вами «жареным сыром».

Я выбрал для нас кабинку в глубине кафе. Мне не хотелось, чтобы местные мужланы подслушали наш разговор с Эмбер и узнали о том, что я робот. Многие из них, возможно, никогда в жизни не видели роботов. И даже если они услышат, что я – робот с чувствами, то, вероятно, все равно сожгут меня заживо – из принципа.

И тогда я стану жареным сыром!

И даже не трансцендентальным!

Ха!

В «Кафе Милдред» стояла древняя механическая система, позволявшая воспроизводить поп-музыку прямо в кабинке. Когда я попросил Эмбер выбрать песню, она по ошибке решила, что мною овладело романтическое настроение. Но на самом деле я просто хотел принять все меры предосторожности, чтобы местные фермеры-недоумки не сожгли меня заживо. По той же причине я заказал для нас обоих жареный сыр. Ведь разъяренный фермер-недоумок убьет меня гораздо быстрее, чем сердечный приступ!

Эмбер выбрала песню, которая была написана еще до Великой катастрофы.

Песню про человека, которого сжигают.

10/10 я надеялся, что это не дурное предзнаменование.

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ ПАЛЬМ, «КАФЕ МИЛДРЕД», ДЕНЬ

Кафе в пустыне, которое, похоже, ничуть не изменилось с 1950-х годов.

Джаред и Эмбер сидят в кабинке в глубине кафе. Играет песня «Light My Fire» группы «Doors».

ДЖАРЕД

Тебе здесь нравится? Аутентичное место.

ЭМБЕР

Ну конечно! Кому же не нравятся аутентичные заведения?

ДЖАРЕД

Разве что какому-нибудь роботу! Ха!