Вкус дня

Впрочем, прошлое в прошлом. И Тиамат явно уже давно пошёл по заветам отца, нашёл себе властную госпожу, в чём никогда не признается даже старым друзьям. Порой Центаури скучали по его нарциссичной, самовлюблённой натуре, а порой радовались, что он был далеко от них.

Кстати, о госпожах…

Дверь кабины открылась. Антарес вошла внутрь, заглянула через плечо пилота на приборы. Четырёхсотлетняя вампирша вряд ли что-то понимала и в пилотировании, и в устройстве самолёта, поэтому она вторглась в мысли пилотов, прочесала их вдоль и поперёк, вывернула наизнанку. И ощущалось это, словно пронзающие затылок иглы.

– Ваше Величество?..

– Сажай, – только и ответила она.

– Но мы ещё далеко от Фло…

– Твоё дело – не разговаривать, – сказав это, она сжала руку парня так крепко, что у него что-то щёлкнуло в плече. Он побледнел. Кожа королевы была холодна, как лёд, её ногти прорвали одежду, оставили кровоточащие раны на коже, её клыки оказались опасно близко к сонной артерии. – Твоё дело – выжить, и сейчас я – единственное препятствие для твоей цели.

Взгляд парня застыл. Он машинально выключил автопилот и взял управление самолётом в свои руки. На лбу бисеринками проступил пот, похолодевшие руки дрожали, во рту пересохло. Он уже убивал вампиров, у него было при себе серебряное оружие для моментальной экзекуции, за его плечами годы смертей и болезненного опыта. Но никогда в жизни он так не боялся. Слабости бессмертных легко прочитать – это сильные существа, но не неуязвимые, жестокие, но пребывающие в плену страстей. Антарес же излучала чистейшую ауру зла. И, даже будучи абсолютным атеистом, парень невольно вознёс молитву Светлейшему…

Давящий страх улетучился, когда требование Антарес было выполнено. Казалось, словно сгустившиеся над головой парня чёрные тучи мгновенно рассеялись, и сквозь тьму проглянули лучи бледного света. Антарес не отошла, не выпустила плечо из захвата, но парню, казалось, стало легче дышать в её давящем присутствии.

– Ваше Величество, – осторожно начал второй пилот. – Вам лучше вернуться на своё место и пристегнуться. Мы сниж…

Он пытался сказать ещё что-то, но слова не слетали с губ. Намёк был понят, и больше ни один Центаури не рискнул произнести ни слова при королеве вампиров.

Итак, запросить разрешение на посадку в аэропорту Пеории было сложно. И всё же, самолёт остановился на одной из двухмильных взлётно-посадочных полос. Спустя время к двери самолёта подвезли лестницу-трап, у которой незваных гостей ждали автобусы с персоналом аэропорта. Центаури переглянулись и глухо вздохнули. Во-первых, их ждала бумажная волокита, объяснения и, быть может, лишение лицензии. А, во-вторых, им придётся побеспокоить отца своими проблемами.

Королева вампиров вышла из самолёта первой. На секунду застыв, она огляделась, нюхая воздух. В холодном ночном мраке её глаза сияли особенно ярко инфернальным пламенем, бледная кожа казалось, была окружена призрачным ореолом. Короткие чёрные волосы трепал ветер.

– Королева, – буркнул вервольф, прижав к голове белые уши. – Не хочу злить, но скоро рассвет.

– А что, – зевнул вертигр, потягиваясь и тут же вставая между королевой и волком-оборотнем. – Не взял крем для загара, дворняжка?

– …нас приглашают, – ответила Антарес, и её голос прозвучал отстранённо и печально, словно зимний ветер, воющий меж ветвей.

– Кто приглашает? – прорычал дракон, втиснувшись между тигром и волком.

Антарес не ответила. Задержала взгляд на людях внизу, провела языком по острым клыкам. Она была голодна, это можно было понять по холоду, идущему от её кожи. Кетцалькоатль, второй кровопийца на борту, тоже давно не питался, но, в отличие от королевы, держал себя в руках и не собирался нападать на первого встречного.

Она спустилась. Властно стуча каблуками, виляя бёдрами, улыбаясь одной из своих самых лукавых улыбок. Властная, непредсказуемая, внушающая ужас, она, тем не менее, оставалась невероятно привлекательной. Однако одного природного обаяния всегда было мало, чтобы заткнуть пару надоедливых людей. Потому вдоль взлётной полосы вновь прокатилась волна давящей, первобытной силы.

Люди схватились за шеи. Их лица начали багроветь, потом синеть; они царапали себе горла, со ртов сначала потекла пена, а потом и пунцовая, пузырящаяся кровь. Она текла из пытающихся поймать воздух ртов, из глаз, из носа и ушей. А Антарес, холодно улыбаясь, смотрела на них свысока, упиваясь бессмысленным насилием. И, несмотря на голод, она не использовала этих людей для пищи. Как и Кетцалькоатль.

Центаури стиснули зубы. Именно с подобным их учил бороться отец: с безумием бессмертных, с их вечной жаждой крови и отвратительной жестокостью. Рука одного из них потянулась к пистолету с серебряными пулями. И, стоило ему сжать оружие в ладони, ощутить его вес и мощь и взвести курок, как он в ту же секунду обратился в камень.