Вкус эмоций

Возгласы раздавались все громче и громче, превращаясь в какофонию звуков. Кто-то слева закричал настолько высоко, что барабанные перепонки Кима чуть не лопнули. «Бунт! Бунт! Бунт!» – скандировали сумасшедшие. Уже и со второго этажа доносились истошные крики. И с третьего. Киму казалось, что здание наполняет прекрасная музыка, ведь она может спасти его от заключения. Голоса сливались в один, но ни один не был похож на другой: каждый кричал в своем темпе, своей тональности и со своей громкостью. Здание истерично жужжало с невообразимой громкостью, будто улей пчел тряхнули, ударив по нему бейсбольной битой.

Надзиратель в ужасе и панической растерянности озирался по сторонам, повернувшись спиной к двери заключенного, который поднял восстание. Новичок не знал, что же делать ему теперь, как всех успокоить. Он уже сам готов был закричать. Пользуясь его замешательством, Ким ловко поддернул гвоздем на палке связку ключей у него на поясе и незаметно стянул ее внутрь палаты. Быстро схватив ключи рукой, он тут же высунул их через дверную щель и вставлял в замок по одному. Связка была приличного размера, увесистая, поэтому он возился с ключами довольно долго. Достаточно долго для того, чтобы надзиратель понял, что происходит.

–Эй, ты что творишь? – завопил он не своим голосом, который потонул в шуме других. Надзирателю уже порядком успела надоесть эта работа и, скорее всего, он уже обдумывал текст увольнительного заявления.

Ким все никак не мог найти подходящий ключ. Руки тряслись, а мозг работал на критическом уровне. Охранник занес дубинку над головой, чтобы посильнее ударить Кима по кисти руки.

Вот он. Ключ провернулся, замок щелкнул, и Ким резко пнул дверь коленом. Руку он успел выпрямить, и она прошла сквозь щель обратно в палату. Иначе бы рука была сломана. Надзирателю же повезло меньше. Увесистая дверь прилетела ему прямо в лоб, который от удара сильно покраснел и опух. Пошатываясь, охранник схватился за лоб.

–Не надо было делать металлические двери, – по слогам произнес Ким, ударив доской (обратной от гвоздя стороной, конечно) надзирателю по голове, чем и вырубил его.

Надо было спешить. Скоро должны были подбежать остальные охранники, а с ними Ким в одиночку уже вряд ли бы справился. Он сжал спасительную связку в руке.

–Не подведите меня, – сказал он то ли своим чувствам интуиции, то ли связке ключей, то ли оравшим пациентам. Подбежав к соседней двери, он вставил в замок ключ, идущий следующим после ключа от его палаты. Удивительно, но он легко повернулся внутри, и дверь отворилась. Из нее тут же из палаты то ли с лаем, то ли с ором, то ли с львиным рыком вылетел худой мужчина в лохмотьях и врезался в Кима, повалив его на спину. Тот растерялся и зажмурил глаза от страха. Мало ли, что с ним может сделать этот псих?

Сосед, похоже, не собирался агрессивно действовать. Наоборот, он даже лизнул лицо Кима шершавым сухим языком и с диким криком, в котором Ким услышал слово «свобода», побежал наворачивать круги вокруг спасителя. «Слава Богу», – подумал Ким, подозрительно косясь на радующегося, как ребенка, мужчину, и принялся открывать следующие двери. Никто на него не нападал, чувствуя в нем «своего», спасителя. С каждой открытой дверью раздавались одобрительные крики со стороны уже освобожденных пациентов, а новички радостно кто прыжками, кто ползком, кто бегом присоединялся к толпе. К тому моменту, как Ким закончил открывать последнюю дверь на первом этаже, в его «армии» набралось около полусотни психов. «Это будет весело», – злорадно подумал он.

На лестнице послышался недовольный крик, едва слышимый за этим оглушительным ором.

–Ма-а-а-айк! Ты чего там устроил?

Майк, похоже, все еще не пришел в сознание. Ну, или он просто лежал лицом к стене, стараясь не шевелиться из-за страха быть разорванным толпой сумасшедших. Несколько, кстати, уже подошли к нему и с энтузиазмом пытались порвать его одежду.

Дверь на лестничную клетку отворилась. В нее вошли трое надзирателей с дубинками в руках.

–Что за чертовщина здесь происходит? – произнес один из них, самый высокий, но сразу же запнулся, увидев толпу сумасшедших. Двое других охранников пооткрывали рты. Наступила тишина. Все сумасшедшие разом прекратили кричать. Более сотни глаз пристально смотрели на вошедших гостей: озлобленные, напуганные, решительные, безумные, усталые и энергичные. Охранники невольно поежились, понимая, что сейчас будет не очень хорошо. Никто из сумасшедших даже не пискнул, пока Ким не сказал то, что мечтал сказать очень, очень давно:

–Бейте надзирателей! – закричал он не своим голосом. Толпа взвыла. Кто кричал, кто бил себя по груди, кто топал ногами, кто ошарашено бегал глазами вокруг – главное, что в следующее мгновение абсолютно все пациенты кинулись на опешивших надзирателей, которые со всех ног пустились по лестнице вниз, побросав бесполезные в данной ситуации дубинки.