Вкус крови

В сумеречном свете пустоши выглядели какими-то искусственными – как будто на них были насыпаны горы упаковочной крошки, на белой поверхности которой то тут, то там виднелись трещины. Буквально в нескольких шагах от Бена Купера пейзаж лишался своих характерных очертаний. На месте горизонта виднелись только низкие тучи, которые лежали на вершинах холмов и бесшумно заносили окружающие пустоши снегом. Единственным ориентиром для полицейского был выход скальной породы на склоне Айронтонг-хилл – черное пятно на чуть более светлом фоне.

Бен легко двигался вдоль следов Лоренса Дейли. На земле были и другие отпечатки, но они уже успели вмерзнуть в снег, как следы на влажном цементе, так что следы Лоренса были единственными свежими на торфянике. Купер старался обходить овражки, но время от времени проваливался в сугробы по колено, и ему приходилось вытаскивать себя из них. Снег был таким холодным, что совсем не мочил его одежду – он просто намерзал на брюки, ботинки и перчатки маленькими холодными комочками. Сугробы отбирали у констебля последние силы, и мускулы его ног уже начинали болеть.

Купер знал, что обязан найти Лоренса до того, как совсем стемнеет. Ночью в такую погоду торфяные пустоши были очень опасным местом. И не просто опасным, а смертельно опасным для любого, кто оказывался на них без соответствующей экипировки. Чем сильнее будет идти снег, тем сложнее Бену будет разглядеть беглеца, если только не удастся подойти к нему совсем близко.

Он медленно, но верно поднимался по склону Айронтонг-хилл к тому месту, где лежали останки «Милого Дядюшки Виктора». Здесь снег в оврагах скрывал тонкую корку льда, который ломался под его весом. В более глубоких сугробах ноги детектива практически увязали, а вот на ровных отрезках он слышал только поскрипывание снега, который приминался под ним. Лучшего пути он все равно не мог найти, потому что по обе стороны от него было слишком много оврагов и непроходимых мест, слишком много неожиданных ям, занесенных снегом, который иногда доходил ему до самой груди, замерзших ручьев и канав, полных воды, в которую легко было провалиться.

Наконец констебль увидел цветное пятно, которое было едва заметно в темноте. Повернувшись, Купер двинулся в его сторону. Пройдя пятьдесят ярдов, он понял, что это синий пиджак Лоренса. Создавалось впечатление, что Дейли просто прилег отдохнуть у подножия скалы, среди разбросанных обломков разбившегося самолета. Но увидев его несчастное выражение лица, Бен понял, что Лоренс совершенно измучен и испытывает сильную боль.

– Мне кажется, я сломал ногу, – сказал букинист. – И очень болит грудь.

– Не шевелитесь. Придется ждать, пока спасатели нас разыщут, – сказал ему полицейский.

– Вам не надо было идти за мной, Бен.

Купер дотронулся до щеки Лоренса. Она была ледяной.

– Какого черта вы вышли из дома в таком одеянии? – спросил он. – Вы же можете умереть от обморожения!

– Да, – ответил Дейли, – действительно могу. – Он сильно закашлялся.

– Мне только что рассказали про Мари, – сказал констебль. – Ее дедом был сержант Дик Эббот.

– Да, я знаю. Когда Мари была еще девочкой, ее родители каждый год приезжали с ней в Дербишир, чтобы возложить здесь цветок мака. Иногда они устраивали для себя небольшие каникулы и оставались в Идендейле на несколько дней. А зимой у нас очень тихо – делать совсем нечего, кроме как бродить по книжным магазинам. Вот тогда-то я и встретил ее в первый раз.

Голос Лоренса постепенно затих. Бен посмотрел ему в лицо. Веки букиниста закрывались, и Купер понял, что не должен позволять ему заснуть.

– Но потом появился Эдди Кемп, правильно? – продолжил он разговор.

Продавец книг ничего не ответил.

– Лоренс, вы знали, что являетесь отцом ее ребенка? – спросил Купер. – Если Мари сказала об этом Эдди Кемпу, то уж вам-то она сообщила наверняка. И Кемп ее приревновал. Избил, когда она призналась, что ребенок ваш. Патологоанатом говорит, что Мари была ослаблена полученными повреждениями и слишком измучена, чтобы спуститься с холма. Я имею в виду, после того, как она оставила мак. Ведь ритуал-то она выполнила. А вот по дороге назад прилегла и заснула. Так что не повторяйте ее ошибки, Лоренс, и не засыпайте. Иначе вы можете умереть от обморожения.

Но у букиниста была своя тема для беседы.

– К ребенку все это не имело никакого отношения, – ответил он. – Кемпу на ребенка было наплевать.

– Что? Тогда почему…

– Он хотел ее напугать. Мне кажется, что он не хотел бить ее слишком сильно, но Кемп никогда не умел держать себя в руках. А сделал он это для того, чтобы показать ей, что с ней будет, если она пойдет в полицию. Конечно, я был виноват во всем этом. Я сам позволил ей узнать, чем мы занимаемся. Мне и в голову не могло прийти, что она так на это среагирует…

– А все потому, что она была внучкой Дика Эббота. Она относилась к этому так же, как Зигмунд Лукаш. Поэтому когда она обо всем узнала, то пригрозила вас выдать. Так, Лоренс? И тогда Эдди Кемп получил задание припугнуть ее. И вы никак его не остановили? Ради всего святого, он же здорово избил ее!