Вкус крови

Однако к тому моменту, когда они подъехали к Идендейлу, солнце уже скрылось, так что им остались только уличные фонари, мокрые дороги и кучи грязного снега на обочинах. Во всех окнах домов, которые они проезжали, зажигались за занавесками лампы, и люди начинали наслаждаться возможностью пожить хоть немного для самих себя. А холмы, окружавшие город, полностью исчезли в опустившейся на него темноте.

– У тебя же еще осталось дело, ты не забыл, Бен? – спросила Фрай, когда они подъехали к Уэст-стрит.

– Правда?

– Опросить персонал гостиницы у перевала, там, где был обнаружен Снеговик.

– Гостиница на Змеином перевале, – уточнил Купер.

– Видишь, как ты все помнишь!

– Добираться туда – совсем не ближний свет.

– Тогда трогай немедленно.

Они увидели Гэвина Марфина, который болтал на парковке с членами поисковой партии. Увидев Диану, он пожал плечами.

– Как я понимаю, малышки Хлои в доме Кемпа не было, а, Гэвин? – крикнула ему девушка.

– Никаких следов, – вздохнул Марфин. – Ни одной испачканной пеленки.

– И почему меня это ничуть не удивляет? Если на этой неделе мы вообще что-нибудь найдем, я куплю тебе еще одного поющего лобстера.

***

По идее, никто лучше не мог запомнить машины, проезжавшие через перевал после сильного снегопада во вторник, чем владельцы и сотрудники гостиницы на Змеином перевале. На многие мили вокруг гостиницы не было ни одного здания, и А-57 просматривалась как на ладони, а сама гостиница специализировалась на туристах и проезжих коммивояжерах, следующих из Дербишира в Манчестер. Ее персонал сразу заметил бы, что поток машин прекратился, – ведь перевал был первым местом, которое закрывали в случае сильного снегопада.

И тем не менее, когда Бен Купер еще раз тщательно прошелся с работниками гостиницы по их показаниям, они не смогли вспомнить ни одной машины, кроме снеговых плугов, пробивавших дорогу с обеих концов перевала. Особенно им запомнился плуг, который шел с востока, так как его команда остановилась в гостинице, чтобы наполнить свои термосы незадолго до того, как обнаружила мертвое тело. В принципе, это происшествие было очень запоминающимся, но, как ни старался Бен, снова и снова возвращаясь к показаниям людей из гостиницы, они так и не смогли вспомнить ни одного внедорожника, пробивавшегося сквозь снег в то утро.

Так что же, кому-то в то утро здорово повезло? Или тело Снеговика пролежало на площадке для отдыха всю ночь на виду у всех проезжавших машин? Купер вздохнул. Ему придется сказать Диане Фрай, что раскрытие дела опять откладывается.

***

Возвращаясь из гостиницы, Бен решил, что крюк с шоссе на Манчестер до Вудленд-кресент не такой уж и большой. Более того, он был просто маленьким. Поэтому полицейский сначала проехал вниз по Вудленд-кресент, а потом поднялся по ней по противоположной стороне, проверяя, нет ли признаков присутствия Элисон Моррисси или Фрэнка Бэйна возле бунгало семейства Лукаш.

Возле дома был опять припаркован синий «БМВ», но на этот раз его ветровое стекло было очищено от льда и снега, что предполагало, что на этой машине сегодня ездили и вернулись совсем недавно. Если у Питера Лукаша только что закончилось дежурство в больнице, то почему бы не пообщаться с ним?

– А мы становимся очень популярными, не так ли? – сказал Лукаш, открывая дверь. – Некоторые люди никак не могут оставить нас в покое.

– Я подумал, что, может быть, сейчас более удачное время, чтобы поговорить с вашим отцом, – объяснил Купер.

– Для этого любое время неудачно.

– А может быть, попробуем? Всего-то на одну минуту?

– Ну, хорошо. Если уж без этого вас невозможно убедить.

Зигмунд Лукаш сидел возле небольшого столика в задней комнате. Перед ним лежал открытый блокнот формата А4. Старик что-то писал ручкой с толстым шариком, после которого на бумаге оставался извилистый черный след. Этот след ложился на страницу блокнота строчка за строчкой, постепенно превращаясь в плотный неразборчивый текст. Купер заметил, что на левой руке Зигмунда не хватает среднего и безымянного пальцев. Два обрубка торчали в тех местах, где пальцы были ампутированы ниже последней фаланги.

– Можно с вами поговорить, мистер Лукаш? – попросил констебль. – Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

Старик не поднял глаз от стола и лишь произнес несколько слов на языке, который Бен принял за польский. Купер посмотрел на младшего Лукаша, который явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Отец говорит, что ему нечего вам сказать.

– А вы объяснили ему, зачем я здесь? – спросил детектив.

– Конечно.

Старик заговорил снова, более настойчивым тоном.

– А теперь что он сказал? – оглянулся Бен на Питера.

– Он сказал, что женщина из Канады может убираться к дьяволу, – отозвался тот. – Мне очень жаль.

– Это он сказал, что ему очень жаль?

– Нет – это я.