Вкус моря на губах (СИ)

— Господин Випер заканчивает трехмесячный курс реабилитации, — помедлив, ответил тот. — Лечение прошло успешно.

— Что с ним случилось и как он сейчас себя чувствует? — взгляд врача, недоверчивый и оценивающий, Гепарду не нравился — хотелось встряхнуть уклончивого типа и выбить всю информацию разом, но пришлось сдерживаться, чтоб не нарваться на скандал.

— Его перевели в наш санаторий для излечения последствий контузии. Сейчас слух, речь и зрение восстановились практически полностью.

Ошеломленный Брэйт сглотнул и уставился на врача, ожидая продолжения.

«Если почти полностью восстановились… то есть, не было, что ли?».

Вместо продолжения рассказа врач задал свой вопрос:

— Позвольте узнать… прежде, чем я провожу вас к пациенту… кем вы приходитесь господину Виперу?

— Мы — друзья, — осторожно проговорил Гепард. — А почему вас это интересует?

— К нам нечасто попадают больные, так тщательно оберегающие данные о своем местонахождении и состоянии здоровья. Я рад, что господин Випер нашел в себе силы и желание связаться с кем-то из внешнего мира… но не могу понять его выбор. Он не захотел приглашать ни бывших сослуживцев, ни бывшего мужа…

— По-моему, вас это не касается — с кем и почему он захотел увидеться. Куда идти? Показывайте дорогу.

— В принципе — да. Не касается, — окинув его еще одним подозрительным взглядом, сказал врач и махнул рукой, приглашая проследовать на территорию комплекса.

Гепард ступил на оранжевую песчаную дорожку, повертел головой по сторонам — вдоль аллеи, стыдливо прячась в вечнозеленые кустарники, стояли статуи обнаженных богов — и ускорил шаг, глубоко вдыхая воздух. Хотелось прижать руку к груди и унять бешено колотящееся сердце. На него обрушилась лавина запоздалого страха, сквозь которую пробивались ростки отчаянной надежды — ведь с рыжим уже все хорошо… почти хорошо. И он сам назначил встречу.

— Вы собираетесь контролировать свидание?

— Нет, — не оборачиваясь, буркнул врач. — Это будет противоречить полученным распоряжениям. Я доведу вас до нужной дорожки и укажу направление. Господин Випер сейчас прогуливается. Его физическое состояние контролируют датчики, в случае необходимости персонал окажет ему помощь. Надеюсь, вы проявите понимание и деликатность и не станете его волновать. В его состоянии категорически противопоказаны отрицательные эмоции. Вот сюда… нет-нет, по этим ступенькам вниз и вперед, до фонтана.

Задавать дополнительные вопросы Гепард не стал. Ему показалось, что врач о чем-то умалчивает.

«Как будто ждет, что я Гадюку обижу, и меня можно будет выставить вон на законных основаниях. А вот выкуси! Я, между прочим, курс вмешательства при кризисах на «отлично» закончил, и за время работы троих идиотов в браслетах от самоубийства отговорил! Не дождешься, не проколюсь!».

Он услышал журчание воды, почти пробежал десяток шагов, отодвинул пушистую, пахнущую смолой ветку и вышел к фонтану — простой круглой чаше, обложенной диким камнем. Руфус, сидевший на широченной деревянной скамье и неотрывно смотревший на изгибающиеся дугой струи, не шелохнулся и не заметил его появления. Брэйт замер, жадно вглядываясь и подмечая произошедшие перемены. Рыжий сильно похудел — до некрасивой угловатости, острых локтей и выпирающих костей запястий, на которых болтались великоватые напульсники. Лицо почти скрывалось волосами — темная медная грива отросла до плеч. И, еще не видя глаз, Брэйт едва не взвыл от подступившей к горлу горечи. От Гадюки веяло тоской и отчаянием.

— Руфус… — голос осекся, он откашлялся и позвал громче. — Руфус!

Рыжий повернулся только на третий оклик — почти крик. Посмотрел на него недоумевающим взглядом — словно спросонья — прищурился, а потом слабо улыбнулся. Гепард преодолел разделявшее их расстояние, осторожно отвел волосы с лица, вгляделся в затуманенные зеленые глаза и сгреб несчастного, тощего Гадюку в охапку, заставляя прижаться к своей груди. Он бормотал какие-то успокаивающие глупости: «Все хорошо, я тебя нашел», и пытался скрыть, насколько скверно себя чувствует — ведь не искал, и не нашел… Еще и ехать не хотел, когда позвали.

Объятья пришлось ослабить — рыжий недовольно завозился и чихнул. Гепард утер ему лицо ладонью, уверяясь, что найденыш материален и по-прежнему покрыт веснушками — теперь и на носу высыпали, а вроде не было — спохватился и достал из кармана платок. Руфус отрицательно качнул головой, немного отодвинулся и медленно, отчетливо выговаривая слова, попросил:

— Ты говори громче. Я еще плохо слышу.

— Это пройдет?

— Наверное, пройдет. Они отправляют меня в другой лечебный комплекс, в Океанию. Для окончательной реабилитации.

Голос стал глуше и словно потерял часть красок. В безжизненных интонациях мелькала та самая тоска, которую Брэйт почуял при первом же взгляде и попробовал забрать прикосновением. Он коснулся Гадючьего ошейника, провел пальцем по растрескавшимся, искусанным губам и обозлился — что это за санаторий такой, если пациенты по лавкам маются и себя грызут?