Вкус нашей ненависти

– Давай сделаем так, – предлагает он. – У тебя только два вариант: уйти или остаться. Но это решение окончательное. Если выбираешь уйти – уходишь и не возвращаешься. Мы больше не видимся, не думаю, что это тяжело, мы раньше не пересекались. С этого момента ничего не будет. Если остаёшься, то мы стараемся вместе, как бы тяжело ни было. А тяжело будет. Выбор за тобой, Ребекка. Дверь открыта, я не держу.

– Хочешь сказать, легко примешь моё решение?

– Легко или нет, это уже моё дело. Но я не поменяю мнение, даже если ты поймёшь, что ошиблась, будет поздно. Ты можешь взять время, чтобы подумать, потому что мне не нужен необдуманный ответ сейчас. Я хочу, чтобы ты понимала и осознавала, а не принимала решение спонтанно, руководствуясь эмоциями.

У меня пересыхает в горле, я не была готова рубить так резко.

Не позволяю гордости покинуть разум. Заставлю её остаться, чтобы не казаться ничтожной. Мне удаётся оставаться спокойной внешне, хотя то состояние, что буйствует внутри, умиротворением назвать сложно. Впервые в жизни чувствую себя загнанной в угол и ни кем-то, а именно Джейком.

– Ты можешь уйти сейчас, если хочешь.

– И это будет означать мой ответ?

– Я дал время, но если ты хочешь ответить сейчас, то без проблем.

– И мы…

– Как прежде не будет, – в унисон мне, говорит Джейк.

Я чувствую себя неловко, прежде чем спросить следующее. Это чувство давно не давало себе знать, но сейчас появилось из неоткуда.

Вновь выпускаю воздух, и задаю вопрос, что тревожит, а если не спрошу, мысли задавят.

– Мы по-прежнему ничем друг другу не обязаны?

Он не смотрит в мою сторону, приступив за работу. Получаю короткий кивок.

Этот ответ вовсе не тот, который желало получить сердце. Если не обязаны, то он может быть с кем угодно, беспорядочно меняя связи. Я так не могу, пора признаться, я привязалась к нему. Это вовсе не привычка. Это означает, что я прониклась душой, и теперь любой его шаг и слово может причинить нежелательную боль. В то время, как он не почувствует ничего, я буду ощущать всё.

Опускаю глаза и смотрю на экран телефона, который загорелся благодаря сообщению. Это снова Йен, который пишет: Ри?

Начинаю раздражаться, поэтому пальцы буквально выбивают дыры, когда набираю короткое: Нет.

Следующее сообщение приходит тут же, но я поднимаю глаза и не тороплюсь читать. Джейк не сверлит меня взглядом, он продолжает выполнять работу. Тогда меня накрывает туман ярости теперь уже благодаря ему.

– Почему ты никогда не спрашиваешь, кто мне пишет? – я спрашиваю гораздо громче, чем положено и должна. Это звучит не вопросом, а больше упреком.

Повернув ко мне голову, парень выгибает бровь. Почему тут он такой спокойный? Как будто я действительно знаю двух разных Джейков. Один – придурок, второй – спокойный и рассудительный.

Всё становится на круги своя, когда на его губах начинает играть слабая улыбка. Либо мне кажется, либо это так и есть.

– А почему должен?

– Ты хотя бы ревнуешь или умеешь ревновать?

– Это обязательно?

У меня открывается рот. Ещё минуту смотрю на него, не выпалив и звука.

Это же нормально? Когда есть чувства, разве ревность не появляется сама по себе?

– Да! – рявкаю я.

Джейк лишь фыркает в ответ.

– Не думаю.

Боже, как же сильно хочется надеть кастрюлю на его голову и колотить по ней всеми возможными предметами до тех пор, пока мозги не вытекут.

– Так должно быть, если что-то есть!

Он остаётся с прежней непреклонностью и спокойствием.

– Разве?

В мой костёр словно заливают бензин, и он тут же вспыхивает с новой силой.

Но у Джейка всегда ведро с водой за спиной. Кажется, в моём обществе он всегда держит его наготове.

– Всё немного по-другому, Ребекка.

– Не бывает по-другому.

– Видимо, бывает.

Джейк откладывает всё в сторону и, подперев бедром стол, нацеливает внимание на мне. Ну, наконец-то.

– Я не ревную, потому что мне нравится, что кто-то смотрит на тебя. Они завидуют мне и хотят тебя. Это весело наблюдать. Я не знаю, как подобрать правильное описание, наверно, это какая-то гордость.

– Какая к черту гордость?

– Что ты моя.

– Я никогда не была твоей!

Джейк равнодушно закатывает глаза.

– Ага. Мы поговорили?

У меня челюсть отваливается. Он прогоняет меня?

Меня!?

Он что, обыграл меня?

Я вскидываю подбородок и надеваю маску деланого спокойствия. Гордость хлестает, выплескиваясь из чаши, но я чувствую, как легко он только по щелчку пальцев смог раздавить её и меня в том числе.

– Идиот.

С этими словами разворачиваюсь и вылетаю в зал, который тоже хочу покинуть как можно скорей. Но ушами успеваю зацепить:

– Истеричка.

Глава 28

И всё это время в горле сухо, но силой заставляю себя смотреть. Я питаю надежды, что это поможет убить чувства.

Ошибочное суждение, ничего не получается.