Вкус нашей ненависти

– Он самый настоящий идиот, если не выбрал тебя, – поглаживая мою макушку, мама оставляет поцелуй у виска и щекочет карамельными волосами. Несмотря на то, что я перекрасилась, выбрав цвет потемнее, знаю, если верну прежний оттенок, буду её копией. Я целиком и полностью её дочь, как внутри, так и снаружи.

Я отрицательно кручу головой и пытаюсь привести речь в человеческую.

– Нет, всё нормально.

– Ты прилетела в слезах, Ри.

– Это всё из-за тебя, – хмыкаю в ответ. – Я скучаю.

Мама тихо смеётся и её тонкие пальцы переплетаются с моими. Теперь моя очередь оставлять поцелуи. С упоением делаю несколько на одной щеке, переключаясь на вторую. До тех пор, пока у меня есть возможность, я буду обнимать, целовать, делать ей подарки и сюрпризы. Я готова баловать её всеми возможными способами.

Быстро отклоняюсь и расстёгиваю молнию на чемодане, после чего возвращаюсь к ней. Я знаю её увлечение. Она собирает кружки. На первый взгляд это может показаться странным, но мама никогда не удержится, если увидит кружку с красивыми рисунком. И такую я увидела несколько дней назад. Конечно, она была куплена.

Отдаю маме коробочку, которая запакована и не даю ей открыть в пороге.

– Дома, – говорю ей, останавливая распаковку.

Мама кивает и отступает, освобождая проход, где оставляю чемодан у двери и тороплюсь за ней на кухню.

Мною занимается излюбленное прежнее место у острова в окружении белоснежной кухни, которую мама держит в идеальной чистоте. Цветочный аромат приятно бьет по носу, благодаря вазе с живыми цветами, которые она покупает. Мама всегда придерживается мнения, что при желании цветы можно подарить самой себе, в этом нет ничего зазорного. Если хочется порадовать себя такой мелочью, почему бы и нет. Вскоре это вошло в привычку, и ваза на кухне всегда наполнена проточной водой и букетом. Сегодня это белоснежные, как и кухня, гортензии с пышными бутонами. Я не наблюдаю ни единого пятнышка на дверцах шкафов. Сколько силы в этой женщине?

Мама начинает открывать коробку, развязывая веревочки и спустя минуту её лицо озаряет лучезарная улыбка. Она достаёт кружку и рассматривает со всех сторон. Я занимаюсь тем же. Золотистые надписи красивым каллиграфическим шрифтом на белом фоне переливаются под солнечными лучами, проникающими через окно, внутреннее наполнение точно таким же оттенком. У мамы определённо точно нет такой, и я рада, что могу порадовать её такой мелочью.

– Она очень красивая, Ри, – улыбается мама, продолжая рассматривать кружку.

– У тебя пополнение в коллекции.

Мама кивает, кажется, на глазах в ней прибавляется энтузиазма и энергии. Это все, что я хочу: видеть её такой счастливой.

– Поставишь ко всем?

– Конечно.

Соскальзываю со стула и спешу за ней к стеллажу, который папа когда-то нашёл и сразу купил. Он идеальный с небольшими квадрантными полочками, как будто был создан специально для мамы. Иногда я начинаю подозревать, что папа соврал и всё же сделал стеллаж под заказ. Может быть, мама тоже это понимает, но мы обе делаем вид, что верим ему.

Сердце пропускает удар, когда мама ставит кружку на полочку и с улыбкой, возвращает взгляд ко мне.

– Идеально подошла.

Окидываю взглядом все четырнадцать кружек, три из которых ей подарила я, две папа, остальные были куплены мамой в разных уголках страны, когда она ещё могла петь и гастролировала с оркестром. Знаю, она скучает, но каждый из нас понимает, что всего лишь один неверный шаг может привести к пагубным последствиям. Я рада, что её не забывают и присылают подарки или записи с концертов.

Мы занимаем диван, и тогда на меня накатывает новая волна, на этот раз словесная, конечно, без эмоций не обходится. Я обрушиваю на неё всё. Описываю чуть ли не каждый день. Рассказываю про Джейка всё с самого нуля, вплоть до того, что начинаю с того, как опаздывала на встречу и завершаю тем, что сегодня он был тем человеком, кто провожал утром. Не забываю рассказать про встречу в супермаркете с Йеном и свидании, которое, возможно, не было свиданием, но я называю эту встречу именно так. В любом случае, она не удалась благодаря Джейку. Описываю все чувства, которые испытала и к которым пришла совершенно быстро. В окончание упоминаю Райна, и мама удивляется, когда сообщаю про свадьбу.

– Тебя совсем это не обижает?

Я жму плечами, рисуя круги на её ладони, которую держу в своей.

– Если честно, я даже не подумала об этом. Я не расстроилась, не обижалась. У меня как будто вообще ничего не было, наоборот, я была рада его увидеть. И рада, что он женится.

– Он пригласил тебя на свадьбу?

– Да, – кивком подтверждаю.

– Ты не думаешь, что всё может всплыть в последний момент? Может, тогда тебя это не затронуло, но на свадьбе будет иначе.

– Я не думала об этом, и даже не вспоминаю про них, пока они сами о себе не напоминают. Я занимаюсь их свадьбой. С тех пор, как мы встретились, я ни разу добровольно о нём не подумала. Это о многом говорит.

– Считаешь, что ничего нет?

– Думаю, да, всё выгорело ещё когда мы были вместе.

– Ты слишком легко отпускаешь.