Вкус невинности

- Жаль, что вы ненавидите стольких людей. Это пустая трата времени, Адель. Мне кажется, вы не созданы для ненависти.

- Вы… что вы можете знать обо мне? Вы ничего не знаете!

Он улыбнулся.

- По-моему, у вас не тот склад ума и души, Адель. Согласитесь, что уж кое-что я о вас знаю. Вы слишком чувственны, слишком любите наслаждения, а женщины с таким темпераментом, как правило, не бывают жестоки.

Она вскинула голову. Ее розовые губы отчеканили:

- Вы не знаете меня. Может быть, вы еще убедитесь в этом.

- Это угроза?

- Это предупреждение.

Он мгновение молча смотрел на нее. Доселе они вели какие-то умозрительные споры, которые, в сущности, не нужны были ни ему, ни ей. Эдуард даже усмехнулся про себя, подумав, что впервые говорит о таких вещах с ней. Говорить с Адель о таких глупостях - с ней, которая стоит в двух шагах от него, светловолосая, нежная, гибкая. Лукавая мысль закралась в сознание Эдуарда: изменились ли ее губы так, как ее сознание? Что было бы, если бы он поцеловал ее, коснулся ее груди, овладел ею страстно, как это делал когда-то? У него было подозрение, что она не оттолкнула бы его. Возможно, это был самый верный способ прийти к примирению. Но что будет дальше? Все закончится таким же скандалом, как в прошлый раз. Усилием воли он отогнал от себя ненужные мысли и ограничился тем, что произнес, качнув головой:

- Знаете, Адель, что бы это ни было - угроза или предупреждение, меня это не волнует. Я скажу вам другое… в любом случае, что бы вы ни думали обо мне, я рад, что встретил вас. Потому, что вы, признаться, единственная, кто пробудил во мне хоть какие-то чувства. Вряд ли я когда-нибудь забуду вас, Адель. И мне кажется, что не будет самонадеянным предположить, что и вы вряд ли забудете меня.

Она с сарказмом произнесла:

- Что правда, то правда. Вас я никогда не забуду.

Эдуард, будто не замечая ее враждебного тона, произнес:

- Однако теперь у нас отношения совсем иные, а посему я хотел бы затронуть более приземленный вопрос. Последний вопрос. Я имею в виду деньги.

Бледность разлилась по лицу Адель. Она, будто не веря тому, что услышала, переспросила:

- Деньги?

- Да, деньги. Вы можете думать обо мне что угодно, можете даже считать меня негодяем. Однако, если это возможно, я хотел бы взять расходы, связанные с Дезире, на себя.

Он заметил, как судорожно сжались сцепленные пальцы Адель.

- Дезире? - проговорила она так, будто то, что он сказал, было совершенно невероятно. - Расходы на Дезире?

- Именно так.

- Да вы же… вы же сам дьявол. - Теперь уже не бледность, а кровь прихлынула к лицу Адель; она даже вся подалась вперед, глаза ее сузились от ненависти и полоснули Эдуарда острым, как бритва, взглядом. - Вам не откупиться от Дезире деньгами, не смейте даже заикаться об этом… И мне, и ей мерзки все ваши деньги… я не позволю вам даже руку приложить к ее воспитанию. Она моя и только моя. Вы никакого отношения иметь к ней не будете, и пусть это будет для вас наказание! - Она нашла в себе силы зло усмехнуться. - Если, конечно, есть что-либо такое, что способно вас задеть.

По правде говоря, все, что Адель сейчас сказала, было неожиданностью для нее самой. Раньше, когда она думала об этом, ей казалось, что было бы не плохо ограбить Эдуарда так, как только это возможно. Однако сейчас, когда он пришел и сам предложил ей это, она почувствовала, что органически не может принять такую помощь. Все, что было связано с деньгами Эдуарда - именно его деньгами - вызвало у нее омерзение. Алчность никогда не захватывала Адель целиком, она еще могла различать, что можно принять, а что нет. Кроме того, Дезире была для Адель самым дорогим в жизни и делиться ею с человеком, которого она ненавидела и который так оскорбил ее, казалось ей невозможным. Она лишит его Дезире… да, из одной только мстительности… он никогда, черт побери, никогда не узнает, какое это счастье - иметь такую дочь, как Дезире!

Эдуард холодно спросил:

- Как же вы намерены ее содержать? Продаваясь?

- Может быть и так. - Щеки у Адель вспыхнули. - Да, продаваясь кому угодно, только не вам! Вы упустили свой шанс, господин де Монтрей. Вы не хотели быть ее отцом раньше. Теперь ей уже не нужен такой отец.

- Вместо меня вы предложите ей сотни отцов.

- Ей вообще не нужны отцы. А вас… вас этот вопрос не касается. - Она лихорадочно взглянула на часы, словно искала в них спасения. - Вам пора уходить… да, пора, потому что мне не хочется, чтобы ваше присутствие испортило настроение Фердинанду!