Вкус невинности

- Стало быть, ты ничего не можешь сказать против Тюфякина? Нет никаких подробностей, которые оттолкнули бы меня?

Гортензия мягко привлекла дочь к себе.

- Успокойся, моя девочка, Тюфякин - самый обыкновенный мужчина. У него нет никаких невероятных запросов и человек он вполне приличный. Просто он очень стар и болен. Но, в конце концов, если тебе удастся подняться еще на одну ступень благодаря ему, я буду за тебя рада.

Она заглянула в лицо Адель и внезапно спросила:

- Кстати, а сказала ли ты ему о своей дочери? Мне кажется, ты ни за что не захочешь с ней расстаться. А вот захочет ли он, чтобы Дезире жила с тобой?

Адель не сразу ответила, комкая кружевной платочек. Об этом она действительно не спросила князя. Потом, отбрасывая всякие сомнения, произнесла:

- Что ж мама, если он вздумает возражать, я сразу положу конец отношениям с ним… В конце концов, разве я не молода и не красива? Разве на нем свет клином сошелся? Ах, Боже мой! Мне только семнадцать, и я вполне могу подождать еще одного выгодного предложения.

Адель вернулась домой к девяти часам вечера. Она спешила: надо было принять ванну, подобрать наряд для ужина - нынче должен был заехать Фердинанд Орлеанский. Подобно вихрю, она взлетела на третий этаж, распахнула дверь в стеклянную галерею, служившую прихожей, и внезапно замерла на месте, будто ее молнией поразило.

Враз задрожавшие пальцы выпустили полуразвязанные ленты шляпки, и шляпка сползла ей на плечи. Навстречу Адель поднялся мужчина лет тридцати в костюме из светло-серого тонкого сукна и серых замшевых сапогах для верховой езды. В его руках, затянутых в тонкие серые перчатки, был хлыст. На манишке, сверкающей белизной, сияла великолепная бриллиантовая запонка.

- Вы, - насилу выговорила она, задержав в груди дыхание.

Прошел почти год с тех пор, как она в последний раз видела Эдуарда.

6

Он поклонился. Она сухо спросила:

- Любопытно было бы узнать, какое дело могло привести вас сюда.

Он не сразу ответил, все так же не отрывая от нее задумчивого пристального взгляда. У Адель холод подползал к самому сердцу. Она чувствовала, что одним своим присутствием этот человек вывел ее из нормального состояния: она сразу стала чувствовать себя неуверенной, ранимой, несчастной. Впрочем, несмотря на эти чувства, обуревавшие душу, внешне она сумела сохранить холодный и равнодушный вид. Не дожидаясь его объяснений, она прошла в комнату. Остановившись перед зеркалом, сбросила шляпку, не спеша сняла перчатки, вынула из ушей сережки. Эдуард остановился в дверях, глядя на нее.

Адель подняла голову и так же тихо спросила:

- Как все-таки вы узнали мой адрес?

Эдуард негромко ответил:

- Мой нотариус занимался этим делом. Вы же помните, что я бывал у вашей матери.

- Стало быть, вы нашли меня через мою мать. - Она усмехнулась, чуть дрожащими пальцами укладывая сережки в футляр. - Ну и, чего ради вы меня искали? Да еще вот так, вдруг?

- Вдруг?

- Вы же не вспоминали обо мне целый год, господин граф.

Он все так же задумчиво смотрел на нее. Потом ответил:

- Я случайно увидел вас у Оперы.

Она холодно подытожила:

- Стало быть, в вас проснулись воспоминания. Как это трогательно, господин де Монтрей.

- Вы не можете сказать, Адель, что нам не о чем говорить.

Ее глаза блеснули:

- Напротив. Очень даже напротив. Я совершенно не знаю, о чем с вами говорить, более того, ваш визит кажется мне слишком тягостным. Я жду сегодня более желанного гостя.

- Об этом я наслышан.

Ее поражал сам его тон - спокойный, сдержанный. Она тысячу раз предпочла бы, чтобы он выказал хоть малейшую ревность - тогда, возможно, то представление о своих отношениях с Эдуардом, которое она сама себе создала, было бы разрушено, представление, основанное на том, что он, вероятно, только забавлялся с нею. Его тон, черт бы его побрал, только утверждал Адель в этом тяжелом, невыносимо унизительном мнении.

Однако она вскинула голову и, почти улыбнувшись, сказала:

- Что ж, раз вы об этом слышали, значит, не можете не понимать, что ваше присутствие будет дурно истолковано его высочеством.

- Я видел его записку у вас на столе, - сказал Эдуард. - Жюдит впустила меня, и я смог это сделать. Это вышло случайно, не хмурьте брови. Герцог сообщает, что приедет на час позже. Я постараюсь уйти до его приезда. Вам ничто не грозит.

- Благодарю вас.